И мир стирает вновь
Для тех, кто пришел сюда впервые и не знаком с историей Аси и Ноя — начинать ОТСЮДА )))
А для тех, кто читал первую часть, но потерялся то вот так:
Женат на ундине. Главы.
и
Начало (первая глава).
Ася лихорадочно осмотрелась, пытаясь понять, что так напугало ее подругу. Но все вокруг было предельно спокойно, даже безмятежно. И, проследив за взглядом художницы, ундина лишь поняла, что та смотрит на море.
На темное, с едва видимыми гребешками белоснежных волн, море.
Какая-то мысль, горькая, ужасающе раздражающая, царапнула сознание.
Что не так?
Почему хочется плакать?
Почему так горько, как будто она осознала какую-то свою ошибку?
Почему?
“Тыссшсс таксссс и не понялашшш” — раздался вдруг где-то сзади, неимоверно близко, невероятно знакомый голос.
— Кто ты? — Ася крутанулась на месте, готовая взглянуть в лицо самому мерзкому и ужасному страху.
Но сзади ничего не было. А голос вновь продолжил, оставаясь где-то позади, оставаясь неуловимой тенью.
“Тысссшшш ничшшшеего не поняласссс. Поймешшшшь. Потомсссс. Когдасс будетсс ужшшее поссссздно. — как-то грустно продолжил голос. — Но яссс помогуссс тебессс”
Ася вновь крутанулась, чувствуя, как на нее надвигается что-то страшное, что-то слишком реальное, чтобы быть неизбежным. Неотвратимым.
Голос исчез. Остался лишь кислый привкус грядущей беды на языке.
Девушка повернулась к подруге. Та стояла с закрытыми глазами, и прерывисто всхлипывала. Из-под ее ресниц непрестанно лились слезы.
Ундина завороженно смотрела, как мокрые дорожки расползаются по ее коже, стекают в уголки губ, капают с подбородка.
Эль плакала отчаянно. Как будто уже случилось то, о чем предупреждал голос. Как будто уже ничего не вернуть.
Ася старалась успокоить себя тем, что они из каких только переделок не выбирались. И даже смерть Ноя оказалась не окончательной. Да, серьезно! Они же по времени путешествуют! Они ход истории меняют! В конце концов, они с Ноем прошли Единение и являются одними из самых сильных существ в Мире Упорядоченного Хаоса!
Но тень голоса, призрак его слов, тихий шепот, предупреждающий, страшный, оставался где-то на задворках души, мешая до конца поверить в хорошее.
— Эль? — девушка осторожно коснулась руки подруги. Ее собственный голос звучал хрипло, с трудом, как будто она сама кричала только что.
Художница открыла заплаканные глаза и с горечью взглянула на подругу.
— Что?
— Что ты увидела? — Ася внимательно смотрела в ее глаза, но не находила там ответов.
Девушка лишь зажмурилась и резко дернула головой.
— Ничего. Лишь кошмар. Просто страх. — отрывисто бросила она.
И обе они знали, что это ложь.
Напряжение немного отпустило и Ася поняла две вещи. Первая — набережная пуста, а шума прибоя больше не было слышно. Вокруг царила тишина. И теперь отчетливо было видно, что это не более чем декорации Мира Снов.
— И что нам теперь делать? Я окончательно запуталась. — пробормотала Ася и неожиданно вдруг рассердилась.
То ли это адреналин после встречи с голосом выходил, то ли она просто устала от большого количества событий в ее жизни за последние дни, но сил терпеть больше не осталось. Мысленно попросив прощения у Ноя, который определенно точно почувствует ее настроение и негативные эмоции, Ася подняла голову к небу и громко, заговорила.
— Слушай сюда, Мир Снов. Ты достал. Ты, как маленький капризный ребенок что-то требуешь, манипулируешь нами, путаешь и заставляешь выполнять странные задания. Я устала. А ты достал уже. Поэтому мне плевать что ты попробуешь вытворить вновь, но я в твои глупые игры больше не играю! — выкрикнула в конце Ася и в ярости топнула ногой, отпустив сжатые в кулаки руки.
Был ли ее контроль на стихиями, которые хоть и находились теперь в гармонии, но все же остались при ней, не так хорош, как хотелось бы. Или же юная ундина сознательно отпустила свою силу.
Но одно оставалось точным наверняка.
Ася двигалась рвано, дико, точно в каком-то странном танце, и с каждым движением, декорации точно стирались губкой, хаотичными полосами растворялись в небытие, оставляя вместо себя лишь привычное серое марево.
Эль заворожено следила за подругой, только сейчас осознавая, что та больше не человек. Нечто другое. Ундина.
Вот какая она на самом деле. Бесконечно нежная и неизбежно карающая. Та, что не остановится, пока не достигнет своей цели. Та, что способна вернуть к жизни любимого и стереть из бытия целый мир, лишь потому что он ей мешает.
Эль не могла этого допустить. Возможно Ася сейчас не понимала, ЧТО она на самом деле уничтожает.
Нет. В ее глазах, полных холодной, замерзшей воды, светился разум.
Эль задохнулась.
Она знала. Осознавала что делает.
— Нет! — художница сделала единственное, что могла в этом случае, она отпустила безумство красок своей фантазии.
Мир Снов нельзя было губить. Это же был мир эмоций. Как бы там ни было, но все, что здесь можно было сотворить, было наполнено эмоциями, столь сильными, столь могущественными, чтобы создать целую вселенную в рамках одного мира.
Это было чудом. И его нельзя было уничтожать, даже если очень хотелось. Возможно кто-то раньше и пытался, но до сих пор ни у кого не хватало силы.
Мир Снов не был злым или добрым. О чем речь? Он ведь даже не разумен, не личность! Лишь коллективный псевдоразум, состоящий из частичек всех жителей, как и у всех миров, способных вмешиваться в жизнь тех, кто в них живут.
И Эль, испуганно, едва не плача, сливала с себя все краски, все, что могла только придумать в прошлом и будущем, латая дыры, что так ожесточенно стирала Ася. Та остановилась не сразу. Вначале лишь как будто проверяя, сколько выдержит Художница.
А потом все исчезает. Ася перестает двигаться, позволяя краскам вернуться, наполнить декорации Мира Снов. Она ничего не предпринимает. Только смотрит в глаза. Спокойно, уверенно. Принимая решение Эль.
Молча.
А потом все поглощает тьма…
Текущая версия страницы пока не проверялась опытными участниками и может значительно отличаться от версии, проверенной 25 июня 2019;
проверки требуют 7 правок.
У этого термина существуют и другие значения, см. Интернационал.
Интернациона́л (фр. L’Internationale, от лат. inter — между и natio — нация) — международный пролетарский гимн; гимн коммунистических партий, социалистов и анархистов, официальный гимн РСФСР (1918—1944), СССР (1922—1944), Дальневосточной республики (1920—1922), Украинской ССР (1918—1949), Белорусской ССР (1919—1952), Китайской Советской Республики (1931—1937), а также Закавказской СФСР.
В. И. Ленин писал об «Интернационале»: «Эта песня переведена на все европейские, и не только европейские языки… В какую бы страну ни попал сознательный рабочий, куда бы ни забросила его судьба, каким бы чужаком ни чувствовал он себя, без языка, без знакомых, вдали от родины, он может найти себе товарищей и друзей по знакомому напеву „Интернационала“»[1].
История создания[править | править код]
Текст принадлежит французскому поэту, анархисту, члену 1-го Интернационала и Парижской коммуны Эжену Потье. Был написан в дни разгрома Парижской коммуны (1871) и первоначально пелся на мотив «Марсельезы»; опубликован в 1887 году. Музыка Пьера Дегейтера (1888). Впервые исполнен 23 июня 1888 года и в том же году издан. Широко распространился и был переведён на множество языков. В 1910 году на конгрессе Социалистического Интернационала в Копенгагене принят как гимн международного социалистического движения.
На русский язык текст «Интернационала» перевёл в 1902 году Аркадий Яковлевич Коц (1872—1943). Русский текст, опубликованный в журнале «Жизнь» (Лондон, 1902), представляет собой перевод 1-й, 2-й и 6-й строф текста Эжена Потье. В 1931 году А. Я. Коц перевёл остававшиеся непереведёнными строфы (полный текст его перевода опубликован в 1937 году).
«Интернационал» в версии А. Я. Коца в России стал общепризнанным партийным гимном революционной социал-демократии, с начала 1918 года — гимном Советского государства, затем СССР. В связи с утверждением нового Государственного гимна Советского Союза в 1944 году «Интернационал» стал официальным гимном Всесоюзной коммунистической партии (большевиков), впоследствии КПСС. А сейчас является гимном КПРФ, РРП, РКРП-КПСС, а также РКСМ(б).
Полная версия песни[править | править код]
Ниже дан сделанный В. Граевским и К. Майским (на основании переводов Коца, Гатова и оригинального французского текста) полный перевод на русский язык песни «Интернационал», содержащий все шесть куплетов.
| 1. Вставай, проклятьем заклеймённый, Голодный, угнетённый люд! Наш разум — кратер раскалённый, Потоки лавы мир зальют. Сбивая прошлого оковы, Рабы восстанут, а затем Мир будет изменён в основе: Теперь ничто — мы станем всем! Время битвы настало Все сплотимся на бой. В Интернационале Сольётся род людской!2. Никто не даст нам избавленья: Ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобожденья Своею собственной рукой. Чтоб вор вернул нам всё, что взял он, Чтоб дух тюрьмы навек пропал, Ковать железо будем с жаром, Пока горяч ещё металл.3. Держава — гнёт, закон лишь маска, Налоги душат невтерпёж. Никто богатым не указка, И прав у бедных не найдёшь. Довольно государства, право, Услышьте Равенства завет: Отныне есть у нас лишь право, Законов же у равных нет!4. Дошли в корысти до предела Монархи угля, рельс и руд. Их омерзительное дело — Лишь угнетать и грабить Труд. Мы создаём все капиталы, Что в сейфах подлецов лежат. Вперед! Теперь пора настала Своё потребовать назад!5. Довольно нас поить дурманом! Прощай, военная муштра! Народам — мир, война — тиранам! Забастовать, солдат, пора. Когда ж прикажут каннибалы Нам всем геройски околеть — Тогда по нашим генералам Своим же пулям полететь!6. Рабочие, крестьяне, будем Великой армией Труда. Земля дана для счастья людям, Прогоним трутней навсегда! Напившись крови до отвала, Стервятник пьян, и ворон сыт. Добьёмся, чтобы их не стало, И вновь мир солнце озарит![2] |
Официальная версия гимна[править | править код]
Три куплета «Интернационала» в переводе А. Я. Коца с небольшими изменениями составили государственный гимн РСФСР (1918 год—1922 год), а после образования Советского Союза (1922 год) он же стал гимном СССР (1922—1944):
| Вставай, проклятьем заклеймённый, Весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущённый И в смертный бой вести готов. Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем Мы наш, мы новый мир построим — Кто был ничем, тот станет всем.Припев: Это есть наш последний И решительный бой; С Интернационалом Воспрянет род людской!×2Никто не даст нам избавленья: Ни бог, ни царь и не герой. Добьёмся мы освобожденья Своею собственной рукой. Чтоб свергнуть гнёт рукой умелой, Отвоевать своё добро, Вздувайте горн и куйте смело, Пока железо горячо!Припев.×2Лишь мы, работники всемирной Великой армии труда, Владеть землёй имеем право, Но паразиты — никогда! И если гром великий грянет Над сворой псов и палачей, Для нас всё так же солнце станет Сиять огнём своих лучей.Припев.×2 |
Полная версия в переводе А. Я. Коца[править | править код]
| Вставай, проклятьем заклеймённый, Весь мир голодных и рабов! Кипит наш разум возмущённый И в смертный бой вести готов. Весь мир насилья мы разрушим До основанья, а затем Мы наш, мы новый мир построим, Кто был никем — тот станет всем!Припев: Это есть наш последний И решительный бой; С Интернационалом Воспрянет род людской! II Никто не даст нам избавленья: III Довольно кровь сосать, вампиры, IV Презренны вы в своём богатстве, V Довольно королям в угоду VI Лишь мы, работники всемирной |
В ранней версии перевода фраза «Весь мир насилья мы разрушим» звучала как «Весь мир насилья мы разроем», в рифму с «Мы наш, мы новый мир построим», а в припеве звучало «это будет последний и решительный бой»[2]. Последнее обстоятельство, в частности, отражено в поэме В. Маяковского «Хорошо!»:
А в Смольном
толпа,
растопырив груди,
покрывала
песней
фейерверк сведений.
Впервые
вместо:
-и это будет…-
пели:
-и это есть
наш последний…-
Перевод Зарницына[править | править код]
Полный текст «Интернационала» в переводе Зарницына, рекомендованном Ю. Стекловым, был опубликован в «Спутнике филателиста и бониста» за 1924 год тиражом 2000 экземпляров:
Я намеренно не привожу здесь 1-ю, 2-ю и 6-ю строфы — они широко известны. Как и припев. А вот перевод 3-й, 4-й и 5-й строф довольно интересен, встречается крайне редко и звучит так:
Нас давит власть и лгут законы,
Налог навис над беднотой,
Богач сгребает миллионы,
Права рабочих звук пустой.
Мы под опекой жили долго, —
Пора! Закон равенства прав, —
Он говорит: «Нет прав без долга.
Равно и долга нет без прав!»Гнусны при всей кичливой славе
Владыки фабрик, шахт и руд:
Твердят о долге и о праве,
А сами жадно грабят труд.
У них наш труд лежит по кассам,
Залитый в золото хитро,
Пускай вернут рабочим массам
Назад народное добро!Цари нам голову дурманят,
Мы — мирный труд. Война — царям;
Пусть стачка армий грозно грянет:
Из строя прочь и — по домам!
И пусть посмеют патриоты
В нас пыл разжечь для их атак, —
Мы сразу наши пулемёты
Направим в собственных вояк.
См. также[править | править код]
- История гимна России
Примечания[править | править код]
Ссылки[править | править код]
- Аудиозаписи Интернационала на русском и более чем 30 других языках
- Тексты Интернационала на 92 языках
- Текст Интернационала и аккорды
Остановленная на месяц из-за коронавируса экономика Германии начинает очень медленно и постепенно оживать, а нормальная жизнь людей — входить в привычное русло. С 20 апреля в стране официально разрешено вновь открыть непродовольственные магазины площадью до 800 кв. м, а также любого размера книжные магазины, велосипедные и автомобильные салоны. Впрочем, конкретные решения по ослаблению карантинных мер отданы на усмотрение федеральных земель, поэтому ситуация разнится от региона к региону. На сегодняшний момент можно сказать, что западная часть Германии возвращается к нормальной жизни быстрее, чем восточная. С подробностями — корреспондент «РИА Новости» в Берлине Ангелина Тимофеева, специально для “Ъ”.
Послабления стали возможны благодаря многим факторам, важнейший из которых — снижение так называемого репродуктивного базового числа (Ro), или среднего количества случаев заболевания, вызванного одним больным. На пике пандемии показатель поднимался до 4. На позапрошлой неделе в Германии число Ro составляло 1,3, сейчас — 0,9. Выступая перед журналистами в минувший понедельник, канцлер Ангела Меркель также сообщила о сохраняющейся с начала прошлой недели позитивной динамике выздоровлений: ежедневно в Германии заболевают коронавирусом меньше людей, чем выздоравливают. Более половины всех заболевших уже излечились.
Все эти успехи, по словам госпожи Меркель, были бы невозможны, если бы не усилия граждан, которые переносят «все ограничения со сверхвысокой дисциплиной и в целом очень терпеливо». Вместе с тем, подчеркнула канцлер, нельзя упускать из вида того факта, что «Германия все еще находится в начале эпидемии». Все последующие шаги к нормализации, по ее словам, нужно делать «постепенно, медленно и осторожно».
По-прежнему не работают закрытые с 16 марта школьные и дошкольные учебные заведения, колледжи и университеты, а также закрытые с 23 марта большие непродовольственные магазины, развлекательные заведения, учреждения культуры, спорта, общественного питания, салоны красоты и парикмахерские, религиозные учреждения.
Гражданам разрешается свободно выходить на улицу для проезда на работу, в продуктовый магазин, для индивидуальных занятий спортом и прогулок. Можно гулять в парках, но пикники запрещены. Общественные места разрешается посещать только по одному или парой либо ребенку или пожилому человеку в сопровождении проживающих вместе родственников. За соблюдением данных мер наблюдает полиция и муниципальные службы порядка, в некоторых федеральных землях, например в Берлине, нарушителям грозят большие штрафы.
Население на самом деле порядком устало от самоизоляции. Родители требуют возобновления работы школ и детских садов. Значительное число немцев были вынуждены перейти на сокращенный рабочий день, это означает урезание зарплаты примерно на 20–30%. По данным федерального ведомства по труду, около 700 тыс. предприятий уже воспользовались облегченным способом подачи уведомления о введении сокращенного рабочего дня. Государство готово выделять таким компаниям специальную доплату, только чтобы сохранить рабочие места. Недовольны владельцы более крупных магазинов и торговых точек площадью от 800 кв. м, они уже обвинили власти ФРГ в создании неконкурентных условий. Тихо «бунтуют» христианские церковные общины, тяжело пережившие запрет посещения храмов на Пасху. Да и верующие других конфессий все больше заявляют о том, что онлайн-богослужения не заменяют им живого контакта с духовными лидерами и единоверцами.
В понедельник долгожданное, хотя и частичное, снятие ограничений коснулось большей части страны, обойдя лишь четыре федеральные земли — Берлин, Бранденбург, Тюрингию и Баварию.
Предполагается, что в Тюрингии и Баварии послабления для бизнеса начнутся с 27 апреля, в Бранденбурге — с 22 апреля. Сенат Берлина уже сейчас рассматривает этот вопрос, ожидается, что небольшие непродовольственные магазины заработают там со среды или четверга. Между тем некоторые торговые точки, к примеру книжные лавки или небольшие салоны сотовой связи, в Берлине уже приступили к работе.
Любопытный факт: в то время как в самой населенной федеральной земле ФРГ Северном Рейне—Вестфалии на западе страны местные власти идут навстречу бизнесу и санкционируют открытие даже крупных магазинов, при условии что они ограничат торговлю на 800 «квадратах», на востоке темпы снятия ограничительных мер немного отстают. И это при том, что ни Берлин, ни Бранденбург, ни Тюрингия не лидируют по числу заболевших и умерших от коронавируса. А все дело в том, что правительства этих восточногерманских земель сформированы при участии левых или левоцентристских партий, менее склонных учитывать интересы бизнеса.
Особняком стоит Бавария, где был зафиксирован первый крупный эпицентр заражения коронавирусом в Германии. Вопреки распространенному заблуждению, его в конце января завезли не горнолыжники с соседних австрийских трасс, а китайская сотрудница одной из местных компаний. Сейчас ситуация в Баварии остается сложной. С 27 апреля там планируется ввести обязательное ношение защитных масок в общественных местах и магазинах. Аналогичные правила будут введены в Тюрингии и Мекленбурге—Передней Померании. Вопрос о ношении масок обсуждается в Баден-Вюртемберге и Саксонии-Анхальт.
С понедельника правило об обязательном ношении защитных масок в общественных местах было введено в восточногерманской земле Саксония. Их в количестве 200 тыс. штук волонтеры раздали жителям Дрездена. В соцсетях появились фотографии этих масок: узкие куски плотной материи с вырезанными слева и справа отверстиями для ушей. Сообщается, что такую маску можно стирать и использовать повторно. Как рассказали очевидцы, в понедельник в центре Дрездена у некоторых волонтерских стендов за масками выстроились очереди. Ажиотаж понятен: в городской администрации пообещали ввести штрафы до €50 за отказ прикрывать нижнюю часть лица. Впрочем, некоторые участники раздачи жаловались, что в толпе не соблюдались предписанные экспертами Института Роберта Коха гигиенические требования. В частности, речь идет об обязательной дистанции между людьми от 1,5 до 2 м. Именно соблюдение этого правила, по словам экспертов, наряду с частным мытьем рук поможет не подхватить коронавирусную инфекцию.
Правило о дистанции, кстати, распространяется и на работу вновь открытых торговых точек.
Полы должны быть размечены, особенно в зоне касс, чтобы посетители не соприкасались друг с другом. Перед входом рекомендовано раздавать всем желающим защитные маски и дезинфицирующие средства. Число покупателей, которые одновременно могут находиться в одном магазине, должно быть ограниченно из расчета один человек на 10 кв. м, а в федеральной земле Гессен — на 20 кв. м. Все это приводит к очередям перед магазинами, это можно наблюдать в последние недели и в Берлине перед работающими супермаркетами.
То, как выглядит со стороны работа «медленно и постепенно» открывающихся магазинов и в чем состоит специфика совершения покупок в этих магазинах для покупателей, можно было наблюдать в начале этой недели, к примеру, на юго-западе Берлина, где на одной из крупных торговых улиц вновь заработал книжный магазин одной известной сети. Накануне покупатели магазина, которые оставили свои данные в базе, например при заказе книг онлайн, радостно сообщили в соцсетях, что получили электронные письма с приглашением. В них говорилось, что магазин возобновляет работу по будним дням с десяти часов утра до пяти часов вечера.
Утром в понедельник магазин и вправду распахнул наконец свои стеклянные двери, из них только одна работала на вход, другая — на выход. Все остальные двери были заблокированы. Перед дверью «Вход» на специальной доске был установлен крупный плакат со списком правил посещения магазина. Покупателям следовало сохранять дистанцию не менее 2 м, взять при входе в магазин строго одну корзинку для товаров, а в случае отсутствия корзинки ожидать и не проходить в помещение магазина. Также в правилах было указано, что в магазине могут одновременно находиться не более 24 покупателей.
Собравшиеся у входа берлинцы, строго соблюдавшие дистанцию в 1,5 м, холодно рассматривали через стеклянную стену покупателей внутри магазина, возможно, пытаясь их сосчитать. Волонтеров, которые бы раздавали маски или средства дезинфекции, не наблюдалось. По залу магазина за стеклом ходили продавцы, они тоже были без масок. Периодически они подносили к входной двери освободившиеся корзинки и давали знак очереди: можно проходить! Ровно в пять часов вечера молодой бородатый продавец приоткрыл входную дверь магазина, окинул взглядом стоящих людей и строго сказал: «Мы закрыты». Немцы молча разошлись.