Как стирать блин и ловушку

Современного хоккейного вратаря практически невозможно представить без блина и ловушки. Это настолько же привычные для него вещь, как коньки, клюшка и ворота, в которых он играет.

Эти две части вратарской экипировки прямые противоположности друг друга: одна нужна для отражения шайбы, вторая — для того, чтобы её словить. Хотя они такие разные, но их появление навсегда поменяло тактику не только для вратаря, но для полевых игроков: задачи перед ними теперь стояли другие.

До тридцатых годов ХХ века экипировка вратарей не очень сильно отличалась от экипировки полевых игроков. Уже появились щитки, вратарская клюшка эволюционировала до более привычного нам варианты, а более принципиальной разницы и не было.

До изобретения хоккейной маски оставалось ещё довольно долго, а на руках были точно такие же перчатки, разве что между большим и указательным пальцами свободной руки нашивалась небольшая перепонка.

Идея ловить шайбу свободной рукой не была очень уж оригинальна, но требовала от вратаря недюжинной ловкости. Шайба хоть и не летела в то время с современными скоростями, но и перчатка не была приспособлена для такого действия.

Шайба довольно часто наносила травму и могла даже переломать кости ладони. Ведь с современными ловушками велик риск получить сильный ушиб, а уж с экипировкой того времени такое случалось ещё чаще. И это не говоря уже о том, что постоянные отскоки от неудобной перчатки не позволяли наиболее эффективно отражать атаки соперника, давая шанс на добивание.

Для свободной руки было нужно было эффективное решение. И как обычного бывает с гениальными и простыми решениями — для начала нужен был тот, кто его придумает. Такой человек нашёлся, и всё изменилось на раскатке перед матчем между «Red Wings» и «Blackhaws» в 1947 году, когда молодой вратарь «Чикаго» Эмиль Фрэнсис впервые в НХЛ вышел с первой самодельной вратарской ловушкой. Это была манжета от старой перчатки, пришитая к обычной бейсбольной ловушке фирмы Rawlings.

Сложно поверить, но именно Фрэнсису отдают пальму первенства в изобретении и блина. Вообще, судьба Эмиля Фрэнсиса — это ода хоккею. Введение таких важных элементов в обмундирование вратарей не были его единственными заслугами.

С самого детства Эмиль стремился к хоккею, и за вклад, внесённый им в игру, хоккей щедро отплатил за всю самоотдачу и смекалку. По сути, это статья не столько об экипировке, а о человеке, благодаря которому она появилась.

Эмиль Фрэнсис: детство

Эмиль родился 13 сентября 1926 года в Северном Батлфорде в Канаде. Детство ему выпало нелёгкое: отец умер, когда Эмилю было восемь лет. Мать взвалила на себя несколько работ, но лишних денег в семье не водилось. Помогал им и дядя, который к тому же играл защитником за местную команду «Норс Бэтлффорд Биверз».

Как-то раз им команде предстоял матч с «Флин Флон Бомберз», а маленький Эмиль очень хотел попасть на хоккей, но билет для взрослого стоил 75 центов, для ребёнка — 25 центов. Двадцати пяти (и уж тем более семидесяти пяти) центов у Эмиля не было. Он продавал газеты, получая полцента за штуку, но на дворе была Великая Депрессия, газеты расходились плохо, денег на билет не было всё равно. И тогда мальчишка придумал план.

В те годы «Биверз» играли на открытом льду, и это было довольно распространённой практикой во многих лигах, когда команда гостей переодевалась в отеле, игроки накидывали пальто, брали коньки и клюшки, отправляясь на стадион своим ходом. Надев коньки, команда играла в матче, после чего повторяла всё в обратном порядке, отправляясь в отель.

Эмиль разузнал об отеле, где остановились «Бомберз», стал ждать возле выхода самого большого игрока, которым оказался Фрэнк Стэхэн по прозвищу «Бутч». Бутч был защитником с ростом 185 см и 95 кг — он был на 8 см выше и почти на 20 кг тяжелее среднего показателя НХЛ того времени.

А уж Эмилю он явно казался гигантом.

«Мистер Стэхэн, у меня нет четвертака. Вы не проведёте меня под пальто через вход к раздевалкам?»

Бутч улыбнулся, ему понравился бойкий мальчик, и он решил, что поможет тому посмотреть на хоккейный матч. Так смекалка помогла Эмилю Фрэнсису увидеть первую игру, которая с первых минут покорила его.

Бутч больше всего времени в карьере отдал «Оттава Сенаторз», играя до конца 50-ых. Безусловно, в то время уже все вратари были вооружены ловушками и многие — прародителями современных блокеров. Знал ли Фрэнк, что тот самый мальчуган, который когда-то давно просил его завести на матч, станет вратарём и изменит экипировку навсегда? Что тот примет самое непосредственное участие к становлению нескольких франшиз НХЛ и будет введён в Зал Славы ещё при жизни Фрэнка?

К сожалению, мы этого никогда не узнаем… Вряд ли в тот день Стэхэн мог такое предположить. А между тем, именно в тот вечер, к концу именно того самого матча Эмиль знал — его судьба будет навсегда связана с хоккеем.

Как и любой мальчишка, Эмиль часами пропадал на улице, зимой играя в хоккей на пруду, а летом — в бейсбол. Это были далеко не детские игры, а суровое соревнование: никаких шлемов или другой защиты, сломанные клюшки перематывались шнурами, старые коньки чинились на месте, а друзья вне льда дрались на льду до крови. Всё ради победы!

Экипировки совершенно не хватало, порванная бейсбольная перчатка с летнего сезона использовалась вратарями для ловли шайб. Если старшие прогоняли их с катка, компания могла направиться на заледеневшую дорогу, используя вместо шайбы замёрзший конский навоз. Игра продолжалась до темноты.

Именно в такой обстановке Эмиль закалялся и как вратарь с великолепной реакцией, и как человек с сильным характером.

Однажды ему приснилось, что он играет за «Чикаго». Эмиль сильно расстроился, потому что не мог себе представить, что он играет не за обожаемую им команду «Торонто Мэйпл Ливз». Что характерно, сам факт будущей игры в НХЛ его не удивлял совершенно.

Кстати, этот сон оказался пророческим…

Вратарь

Фрэнсис начал играть за всё тех же «Биверз» с сезона 1941/42, быстро заработав репутацию исключительно одарённого вратаря. Всего через пару лет он отправился в Восточную Любительскую Хоккейную Лигу.

Спустя год службы в Канадских ВВС он подписал контракт с «Мус Джо Кэнакс». С помощью Эмиля команда установила рекорд, не проиграв 18 матчей подряд. После выездной игры с «Реджайна Кэпиталз» репортёр местной газеты Скотти Мэлвилл написал, что «Кэнакс» открыли нового голкипера Эмиля Фрэнсиса, быстрого как кот. Так с лёгкой руки журналиста Эмиль заработал своё прозвище — «Кот»; оно осталось с ним до конца его хоккейной карьеры и остаётся с ним до сих пор. Слово «Кот» даже является частью подписи Фрэнсиса.

«Кэнакс» были частью и спонсировались «Чикаго Блэкхокс». В сезоне 1946-47 «Чикаго» заняло в регулярке последнее место, нужна была встряска, к чему привело подписание Фрэнсиса как профи за 25.000 долларов.

Тренером «Чикаго» был Чарли Конахер, звезда «Торонто» 30-ых годов и один из лучших нападающих своего времени: он пять раз был лучшим снайпером Лиги, ещё дважды — лучшим бомбардиром. Зв свои заслуги он включён в сотню лучших игроков НХЛ за 100 лет.

Именем Чарли Конахера был назван приз, вручавшийся игрокам НХЛ, проявившим себя в общественной и благотворительной деятельности.

Эмиль не мог поверить своему счастью: Конахер был его кумиром с детства, изображение с ним висело над кроватью Фрэнсиса, когда он был маленьким.

Мечта Фрэнсиса сбывалась.

Первое появление ловушки в НХЛ

Фрэнсис играл в хоккей с бейсбольной ловушкой с самого детства, с того самого пруда в Саскачеване это было для него совершенно привычным, причём использовал её даже в минорных лигах. Там на это смотрели сквозь пальцы, но первое появление на раскатке в матче с «Детройтом» закончилось скандалом.

Матч начинался в восемь вечера, Фрэнсис вышел на лёд за пятнадцать минут до первого вбрасывания и начал разминаться. Он увидел, как тренер «Детройта» Джек Адамс (чьим именем потом будет назван трофей лучшему тренеру сезона в НХЛ) подзывает к себе судью Кинга Клэнси, что-то ему объясняет и показывает на Эмиля. Эмиль подумал, что что-то не в порядке с воротами или с гол-судьёй, но рефери направился прямиком к нему.

Кинг подъехал к вратарю «Чикаго» и спросил:

— А ну-ка покажи свою перчатку… Нет, ты не можешь её использовать.

— Почему я не могу её использовать?

— Она слишком большая!

— Я просто взял перчатку из бейсбола и пришил манжету.

— Ты не можешь её использовать.

— Если я не могу её использовать, то сегодня вечером игра не состоится! Я единственный вратарь, у меня нет другой перчатки, и я не намерен использовать другую перчатку, тем более полевого игрока.

Уже на следующий день «Чикаго» отправлялось в Монреаль, и Кинг настоял на том, чтобы дерзкий Фрэнсис встретился с главой НХЛ Кларенсом Кэмпбеллом. Сложно представить сейчас, чтобы из-за каких-то вопросов игрока отправляли прямиком к Гэри Бэттмэну, не так ли?

Они беседовали больше часа за закрытыми дверьми: Кэмпбелл интересовался новинкой, спрашивал, давно ли с ней играет Фрэнсис и как она ему помогает. Фрэнсис отвечал, что перчатки вратарей не стоят и цента, и он удивлён, что вратари не ломают себе руки каждый матч.

Кэмпбелл внимательно выслушал молодого вратаря и вынес вердикт: «Ты можешь с ней играть».

Невероятно, но в этой истории фраза главы НХЛ поставила такую точку, что уже через месяц(!) подобные перчатки для вратарей можно было купить в любом магазине, а для вратарей ловушка стала общепринятой за рекордные сроки. Фрэнсис шутливо сокрушался: «Мне стоило запатентовать идею! А ведь я всего лишь хотел улучшить свою игру!»

Само собой, ловушка эволюционировала с тех лет, но её общая конструкция осталась совершенно такой же, как в тот день, когда Эмиль Фрэнсис впервые вышел в ней на матч НХЛ и не испугался рефери и даже главу всей Лиги. Он не спасовал перед официальными лицами, настоял на своём и изменил игру.

Блин/блокер

Эмиль Фрэнсис и его смекалка стояли у истоков ещё одного изменения: блина или блокера для руки, держащей клюшку. Эволюция блина заняла гораздо больше времени, и это не было разовым уникальным изобретением.

Считается, что именно Фрэнсис начал первым использовать дополнительную защиту на руку: он приматывал слой губчатой резины к перчатке, защищая таким образом руку от болезненных попаданий шайбы.

Эмиль Фрэнсис и «дедушка» современного блина

Вероятно, что первоначальная идея была больше в защите руки: трудно представить, чтобы слой резины помог в точном отбивании шайбы. Но сама идея пришлась ко двору: в следующие перчатки защитный слой уже вкладывался изначально, резина часто заменялась войлоком.

Правда, эта конструкция всё равно была далека от совершенства: вратари тех лет вспоминали, что блин с войлоком около дюйма толщиной защищал недостаточно.

Терри Савчук

Довольно сложно определить тот самый момент, когда перчатка стала блином в полном смысле слова. Она стала использоваться для отражения шайб, это было следующим логичным шагом, так как попадания шайбы не доставляли такого дискомфорта. Однако довольно долгое время это всё равно было перчаткой со всеми изгибами и неровностями, что затрудняло контроль отскока.

Жак Плант

Пример промежуточного этапа эволюции легко видеть на примере блина Жака Планта. Это всё ещё была «монолитная» комбинация перчатки и отражающей поверхности, но общее направление развития уже очевидно: перчатку стремились сделать как можно более плоской, используя плоские элементы. Тем не менее, нижний загиб к пальцам всё ещё не позволял назвать это современным блином: всё застопорилось на материалах, поскольку разделение хвата и плоскости для отражения добавляло веса и делало всю конструкцию громоздкой даже для тренированных спорстменов.

Пожалуй, блином в полном смысле слова это стало, когда на смену войлоку и резине пришёл плексигласс, а плоскость для отражения смогла стать тоньше и отошла от хвата клюшки. Случилось это уже ближе к 60-ым.

Достоверно никто не знает почему, но на этом этапе во внешнем материале блина появились дырки, а блокеры стали называться «вафельными» (англ. waffle). Одна из версий, что это наследство от «войлочных» времён, и дырки были сделаны для того, чтобы выводить воду из набравшего вес материала. Тем более странно, что дырки остались даже тогда, когда для основного материала стали использовать пластик. Видимо, по привычке.

Ещё одна версия в том, что кожа была достаточно толстой и тяжёлой, дырки помогали хоть как-то снизить вес. А один из руководителей компании Vaughn и вовсе признался, что дырки к тому же были хорошим способом производителей замаскировать не самую идеальную кожу.

Для профессионала или просто знатока не составляло труда определить бренд: каждая компания использовала исключительно свой уникальный шаблон. Например, у ССМ было два ряда дырок сверху и снизу, а также лого посередине. У D&R дырки были в виде ромбиков и располагались в виде буквы Х.

Дырки во временем стали не нужны. Многие вратари их заделывали сами, либо подкладывали под них какой-нибудь материал. Блин уже выполнял свою привычную нам функцию отражения, и многим вратарям совершенно не нравилось, что отскок непредсказуемо менялся в зависимости от места попадания шайбы.

Лишние отверстия в покрытии блина ушли, он стал ещё легче, появился небольшой загиб, позволяющий избежать неприятного и малопредсказуемого отскока вверх: блин стал таким, каким мы его знаем сейчас.

Тренер и менеджер

Эмиль Френсис вскоре был обменян из Чикаго в Нью-Йорк, потом играл в АХЛ. Всего в НХЛ, американских и канадских лигах в качестве вратаря он провёл 15 сезонов и как он сам говорил, «получал удовольствие от каждой минуты».

Он закончил карьеру в 1960 году, ушёл на тренерскую работу в юниорскую команду системы «Рейнджерс». Он так впечатлил Мазза Патрика, что через несколько лет оказался в главной команде, а потом стал главным тренером в 1965 году. Команда в то время была нечастым гостем в плэй-офф, но Фрэнсис лишь в первом сезоне не смог дойти до него. «Кот» оставался с командой в качестве тренера больше 10 лет, в 1972 выведя их в финал Кубка Стенли.

Фрэнсис был отправлен в отставку в январе 1976 года, будучи не самым популярным парнем в Нью-Йорке: в ноябре 1975 года Мэдисон Сквер Гарден ходила ходуном после отказа от выступавшего 10 лет за «Рейнджерс» вратаря Эдди Джакомина. Арена взрывалась: «Убей Кота! Убей Кота!» (англ. Kill the Cat! Kill the Cat!). Позже Фрэнсис говорил, что это решение по Джакомино было самым тяжёлым и важным в его нью-йоркской карьере, но он должен был его принять.

Фрэнсис присоединился к команде из Сент-Луиса в качестве вице-президента и генерального менеджера. Он даже был вынужден три сезона брать на себя обязанности тренера: под его руководством «Блюз» установила рекорд франшизы в 107 очков в сезоне 1980/81.

После окончания контракта в 1984 году, Фрэнсис стал президентом и менеджером команды «Хартфорд Уйэлерс», которую после переименования и переезда мы знаем под именем «Каролина Харрикейнс». Клуб находился в ужасном состоянии, теряя по 4 миллиона долларов в год, но после работы Кота достиг невероятной стоимости в 50 миллионов!

Фрэнсис не забывал и о младших лигах, помогая многим командам, в том числе «Биверз», давшей ему путёвку в большой хоккей.

Эпилог

За свою карьеру длиной в 47 лет Эмиль Фрэнсис не только изменил саму игру, но и приложил руку к построению трёх франшиз НХЛ. Он принимал самое активное участие в образовании любительских и юниорских лиг, занимался их организацией и был консультантом. В его честь «Рейнджерс» назвали награду за самый большой вклад в развитие юношеского хоккея: «Emile Francis Award».

Даже больше: его сын, Бобби Фрэнсис, пять сезонов тренировал «Койотов» из Феникса. Он получил награду имена Джека Адамса как лучший тренер в 2002 году.

История полна ироний, не правда ли? Наглый парень первым в истории НХЛ вышел с ловушкой, тут же получив нагоняй от тренера Джека Адамса, а много лет спустя его сын завоевал трофей, названный именем того самого тренера.

Эмиль Френсис был введён в Зал Хоккейной Славы в 1982 году.

Эмиль Фрэнсис в 2016 году

На одной из годовщин образования его первой команды «Биверз» его, как почётного гостя, спросили: может ли он одной фразой описать всю свою блестящую карьеру и вклад в игру.

Он сказал: «Хоккей — это величайшая игра в мире».

Фото: nhl.com, hhof.com, pinterest.com