Как значит отмыть деньги
В России начали активно использовать так называемую молдавскую схему, позволяющую отмыть деньги и вывести их из страны. Парадоксальным образом схема защищена законом, противостоять ей невозможно. Только в 2016 году за границу утекли миллиарды рублей. «Лента.ру» разбиралась в этих финансовых махинациях и вспомнила другие необычные способы скрыть движение капиталов.
О том, что в России действует защищенная со всех сторон законом схема отмывания средств, стало известно 3 февраля. Фактически она легальна, так как ее ключевым звеном является Федеральная служба судебных приставов (ФССП).
Схема проста и эффективна. Есть две фиктивные компании — российская и зарубежная. Они подписывают договор об оказании определенных услуг или о купле-продаже какого-то товара. В контракте также прописываются условия разрешения конфликтов — через третейские суды или путем заключения мировых соглашений.
Российская компания не исполняет контракт (например, не поставляет купленный иностранным предприятием товар), зарубежная обращается в суд за неустойкой или задолженностью. Затем наша организация соглашается с требованиями истца и готовится заплатить деньги.
Суд выдает иностранной компании исполнительный лист, и та обращается с ним в ФССП. У приставов нет другого выхода, кроме как выполнить решение суда. Деньги утекают в иностранный банк.
Разумеется, обе компании — резидент и нерезидент — действовали в интересах одного бенефециара. Того, кто хотел отмыть деньги и вывести их из России. Примечательно, что ЦБ знает о проблеме, но решить ее не получается — каждый участник схемы на своем уровне (суд, ФССП, банк) не имеет полномочий, чтобы остановить мошенников. По оценке регулятора, в 2016 году эта схема помогла увести из страны 16 миллиардов рублей (10 процентов от всего объема сомнительных операций).
Схему называют молдавской, поскольку именно в этой республике бывшего СССР она с успехом применялась. В 2012-2014 годах через Молдавию таким образом отмыли 23 миллиарда долларов российского происхождения.
Множество интересных финансовых схем вскрылось после того, как ЦБ приступил к активной расчистке банковского сектора от недобросовестных игроков.
В конце 2013 года под тяжелую руку Эльвиры Набиуллиной попал Мастер-банк. Кредитная организация казалась незыблемой: имела высокие рейтинги, работала на рынке больше 20 лет, входила в сотню крупнейших банков России (размер активов — свыше 75 миллиардов рублей).
Тем не менее Мастер-банк был прачечной для его владельцев. Для вывода средств топ-менеджеры использовали сотрудников низшего звена. Уборщицам и охранникам выдавали фиктивные кредиты на сумму до пяти миллионов евро. Работнику обещали, что долг останется на бумаге, сулили ему премию, и он подписывал документы. Руководители брали деньги в банке и забирали себе. Формально долг висел на балансе банка и на какой-нибудь уборщице.
Регулятор заметил, что в банке в больших объемах проводятся сомнительные операции, и отозвал его лицензию. Пострадавшим вкладчикам необходимо выплатить компенсацию в объеме 47 миллиардов рублей. Агентство по страхованию вкладов (АСВ) поинтересовалось должниками Мастер-банка и наткнулось на рядовых работников с многомиллионными кредитами. Кроме того, АСВ обнаружило несколько десятков VIP-клиентов, утверждавших, что хранили в банке крупные суммы. Но документы о внесении средств на счета пропали. Видимо, эти деньги также были присвоены владельцами финансовой организации.
Махинаторы скрылись, примерно сто раз нарушив закон и проведя сомнительные операции объемом в 200 миллиардов рублей. АСВ пока безуспешно пытается добиться ареста их имущества почти на 25 миллиардов рублей, а также выплаты кредитов у уборщиц и охранников Мастер-банка.
У Средней Азии давно сложилась репутация транзитного коридора для запрещенных товаров и грязных денег. Здесь применялись не такие изящные схемы, зато очень эффективные. Об этом свидетельствует объем выведенных средств.
В 2006 году ЦБ выявил одну из таких схем. В ней участвовали 24 российских банка и крупнейшие финансовые институты Киргизии — Азияуниверсалбанк и Аманбанк. Через первый только за шесть месяцев 2005 года утекли 170 миллиардов рублей, через второй — около 140 миллиардов.
Средства переводились из российских банков в киргизские под видом платежей для иностранных компаний, которые якобы оказывали услуги и продавали товары отечественным предприятиям, действующим в интересах того, кто хотел спрятать деньги.
Подозрение у российского регулятора вызвало то, что фирмы, покупавшие за рубежом товары и услуги на миллиарды долларов, располагали уставным капиталом в 10 тысяч рублей. Банальные фиктивные сделки позволили отмыть и быстро вывести из страны сотни миллиардов рублей.
Еще один почти легальный способ вывода средств — зеркальные сделки. С их помощью через Deutsche Bank из России увели около 10 миллиардов долларов.
Схема также проста и использует разрешенные законом инструменты. Две компании — зарегистрированная в РФ и офшорная — совершают на бирже синхронное действие (в интересах одного лица). Первая покупает на отечественном рынке за рубли через уполномоченный банк определенный пакет акций. Вторая через тот же банк на зарубежной торговой площадке продает такой же пакет за доллары.
Сделка бессмысленна — прибыли от нее нет, а при резких курсовых колебаниях можно понести убытки. Но ее цель заключается вовсе не в коммерческой выгоде. Она позволяет скрыть движение капитала от государства.
Тот, кто хочет легализовать и вывести деньги из страны, не может просто отправить средства на счет в иностранном банке. Ему мешают родные антиотмывочные законы или иностранные ограничения (к примеру, санкции). А через зеркальные сделки, которые проводил Deutsche Bank, средства уводятся легко.
Сомнительными сделками одной из крупнейших финансовых корпораций мира заинтересовались британские и американские регуляторы. Банк вынужден платить штрафы. Но России это не поможет — миллиарды долларов вернуть так и не удалось.
Владельцы финансовых организаций часто используют свои компании как инструмент для личного незаконного обогащения. Это видно на примере Мастер-банка. Еще одной иллюстрацией может послужить история с российской инвестиционной группой «Гленик-М», которой власти заинтересовались в 2010 году.
Корпорация прославилась благодаря своему огромному уставному капиталу в 150 миллиардов рублей. Это больше, чем у «Газпрома» (100 миллиардов). Собственники «Гленик-М» купили векселя и облигации, стоимость которых оценили в 135 миллиардов рублей, а затем внесли их в уставной капитал. Так он и раздулся до невиданных размеров.
Позднее выяснилось, что уставной капитал компании был фиктивным. Оценку стоимости ценных бумаг, внесенных в него, подделали. Векселя и облигации, по сути — просто бумага, были нужны для серой схемы.
«Гленик-М» передавал их нескольким своим техническим компаниям. Затем россияне, желавшие скрыть от государства деньги, отдавали «Гленик-М» деньги на покупку этих бумаг. Операция обставлялась как обыкновенная сделка с облигациями и векселями. Только бумаги были пустышкой, а деньги прокручивались через «дочки» инвестиционной группы, а затем оседали в офшорах.
Только в 2008 году «Гленик-М» провела такие операции почти на 150 миллиардов рублей. Кроме того, согласно отчетности компании, в 2006-2010 годах по статье «прочие расходы» прошли 178,5 миллиарда рублей. Так в документах могли отражаться средства клиентов, желающих отмыть и увести капиталы.
В 2013 году владелец «Гленик-М» Андрей Шмаков был приговорен к двум с половиной годам тюрьмы за неуплату налогов.
Àëüôîíñ Ãàáðèýëü Êàïîíå, èëè Àëü Êàïîíå çíàìåíèòûé àìåðèêàíñêèé ãàíãñòåð, äåéñòâîâàâøèé â 19201930-õ ãîäàõ íà òåððèòîðèè ×èêàãî. Ïîä ïðèêðûòèåì ìåáåëüíîãî áèçíåñà çàíèìàëñÿ áóòëåãåðñòâîì, èãîðíûì áèçíåñîì è ñóòåí¸ðñòâîì. ßðêèé ïðåäñòàâèòåëü îðãàíèçîâàííîé ïðåñòóïíîñòè ÑØÀ, çàðîäèâøåéñÿ è ñóùåñòâóþùåé òàì ïîä âëèÿíèåì èòàëüÿíñêîé ìàôèè. Èçâåñòåí òàêæå ïîä ïðîçâèùåì Ëèöî ñî øðàìîì (Scarface).
Àëü Êàïîíå ðîäèëñÿ 17 ÿíâàðÿ 1899 ãîäà â Íåàïîëå, â ñåìüå ïàðèêìàõåðà Ãàáðèýëÿ Êàïîíå è åãî æåíû Òåðåçû. Îí áûë ÷åòâåðòûì ðåáåíêîì â ñåìüå (âñåãî èõ áûëî äåâÿòü).  ïîèñêàõ ëó÷øåé äîëè ñåìüÿ Êàïîíå âñêîðå ïåðåáðàëàñü â Àìåðèêó (Áðóêëèí).
Ñåìüÿ Êàïîíå áûëà ïðåæäå âñåãî îçàáî÷åíà ñîáñòâåííûì ïðîïèòàíèåì, à ïîòîìó îáðàçîâàíèå þíîãî Àëüôîíñî îêàçàëîñü ïî ñóòè äåëà ïóùåííûì íà ñàìîò¸ê. Îäèí èç ñàìûõ ëåãåíäàðíûõ ãàíãñòåðîâ XX âåêà, Êàïîíå äî ñàìîé ñìåðòè îñòàâàëñÿ ïðàêòè÷åñêè ïîëíîñòüþ áåçãðàìîòíûì.
Þíûé Àëüôîíñî î÷åíü ðàíî âñòàë ïåðåä íåîáõîäèìîñòüþ ñàìîñòîÿòåëüíî çàðàáàòûâàòü ñåáå íà æèçíü: êàê è äðóãèå åãî ðîâåñíèêè, îí ìîã ïðåòåíäîâàòü ëèøü íà òÿæåëóþ, íèçêîîïëà÷èâàåìóþ ðàáîòó, ëèøåííóþ âñÿ÷åñêèõ ïåðñïåêòèâ. Ê øåñòîìó êëàññó Àëüôîíñî óæå ñòàë ïîëíîïðàâíûì ÷ëåíîì áàíäû è íàðàâíå ñî âñåìè ïàòðóëèðîâàë óëèöû ðîäíîãî ðàéîíà.
Áðîñèâøèé øêîëó Êàïîíå â òå÷åíèå äâóõ ëåò ïåðåïðîáîâàë ìíîæåñòâî ñàìûõ ðàçíîîáðàçíûõ ïðîôåññèé, óñïåâ ïîðàáîòàòü è â áîóëèíã-êëóáå, è â àïòåêå, è äàæå â êîíäèòåðñêîé ëàâêå, îäíàêî åãî âñå áîëüøå è áîëüøå ïðèâëåêàë íî÷íîé îáðàç æèçíè. Òàê, íàïðèìåð, ïðèñòðàñòèâøèñü èãðàòü â áèëüÿðä, îí â òå÷åíèå ãîäà âûèãðûâàë àáñîëþòíî âñå òóðíèðû, ïðîâîäèâøèåñÿ â Áðóêëèíå. Áûëî âðåìÿ, êîãäà îí ðàáîòàë êàê áàðìåí è âðåìåíàìè êàê âûøèáàëà. Áëàãîäàðÿ ôèçè÷åñêîé ñèëå è ðàçìåðàì Êàïîíå ñ óäîâîëüñòâèåì âûïîëíÿë ýòó ðàáîòó â óáîãîì è çëà÷íîì ó÷ðåæäåíèè ñâîåãî áîññà Éåëÿ «Harvard Inn». Èìåííî ê ýòîìó ïåðèîäó æèçíè èñòîðèêè ïðèïèñûâàþò ïå÷àëüíî èçâåñòíóþ ïîíîæîâùèíó Êàïîíå ñ áàíäèòîì è óáèéöåé Ôðåíêîì Ãàëëó÷èî. Ññîðà ïðîèçîøëà èç-çà ñåñòðû (ïî íåêîòîðûì ñâåäåíèÿì, æåíû) Ãàëëó÷èî, êîòîðîé î÷åíü çàèíòåðåñîâàëñÿ òåìïåðàìåíòíûé Êàïîíå. Ãàëëó÷èî íàí¸ñ Àëþ ãëóáîêóþ ðàíó, ñ ðàçìàõó ïîëîñíóâ ñâîèì ðàñêëàäíûì íîæîì ïî åãî ïðàâîé ùåêå. Îí íå ïîäîçðåâàë, ÷òî òåì ñàìûì äåëàåò èñòîðèþ, íàãðàæäàÿ ñâîåãî âðàãà øðàìîì, êîòîðûé çàïå÷àòëååò åãî îáëàäàòåëÿ â êðèìèíàëüíîì ìèðå ïîä êëè÷êîé «Scarface» (Ëèöî ñî øðàìîì).
Îäíîâðåìåííî Êàïîíå ïðîäîëæàë óñåðäíûå òðåíèðîâêè ñ îðóæèåì è ñòàë ïðåâîñõîäíûì áîéöîì íà íîæàõ, â ðåçóëüòàòå ÷åãî áûë âñêîðå çàìå÷åí ëåãåíäàðíîé áàíäîé Äæîííè «Ïàïû» Òîððèî, èçâåñòíîé êàê «Áàíäà Ïÿòè Ñòâîëîâ». Ñàìàÿ ñèëüíàÿ è ìíîãî÷èñëåííàÿ ïðåñòóïíàÿ îðãàíèçàöèÿ Íüþ-Éîðêà, áàíäà Òîððèî ñîñòîÿëà èç áîëåå ÷åì ïîëóòîðà òûñÿ÷ ãàíãñòåðîâ, ïðîìûøëÿâøèõ ãðàáåæàìè, ðàçáîÿìè, ðýêåòîì è çàêàçíûìè óáèéñòâàìè. Èìåííî Òîððèî, âçÿâøèé Êàïîíå íà ðîëü îäíîãî èç ñâîèõ ëè÷íûõ ãðîìèë, íàó÷èë åãî îñîáåííî îïàñíûì òðþêàì, êîòîðûå âïîñëåäñòâèè ïîçâîëÿò Àëüôîíñî ïîäíÿòüñÿ äî ñàìûõ âûñîò ïðåñòóïíîãî ìèðà. Äî êîíöà ñâîåé æèçíè Êàïîíå áûë áëàãîäàðåí Òîððèî çà ìíîãî÷èñëåííûå óðîêè, ïîëîæèâøèå ðåàëüíîå íà÷àëî åãî ìîëíèåíîñíîé êàðüåðå, è ÷àñòî íàçûâàë Äæîííè ñâîèì îòöîì è ó÷èòåëåì.
18 äåêàáðÿ 1918 ãîäà Àëüôîíñî, êîòîðîìó èñïîëíèëîñü 19 ëåò, æåíèëñÿ íà 21-ëåòíåé èðëàíäñêîé äåâóøêå Ìàå Êîôëèí, è ÷åðåç íåñêîëüêî ìåñÿöåâ ñòàë ñ÷àñòëèâûì îòöîì ìàëåíüêîãî Àëüáåðòà Êàïîíå. Îäíàêî â òî æå ñàìîå âðåìÿ äåëà Òîððèî â Íüþ-Éîðêå ïîøëè ñîâñåì ïëîõî è îí áûë âûíóæäåí ïåðåíåñòè áîëüøèíñòâî îïåðàöèé â ïîêà áîëåå èëè ìåíåå ñâîáîäíûé ×èêàãî. Êàïîíå òåì âðåìåíåì ïðîõîäèë îñíîâíûì ïîäîçðåâàåìûì ïî äâóì äåëàì î ïðåäíàìåðåííûõ óáèéñòâàõ, îäíàêî áûë âûïóùåí íà ñâîáîäó, êîãäà îñíîâíîé ñâèäåòåëü îáâèíåíèÿ âíåçàïíî ïîòåðÿë ïàìÿòü, à âåùåñòâåííûå äîêàçàòåëüñòâà òàèíñòâåííûì îáðàçîì ïðîïàëè èç êàáèíåòà ñóäüè. Âñêîðå ïîñëå îñâîáîæäåíèÿ Êàïîíå îïÿòü çàòåÿë ññîðó ñ îäíèì èç óëè÷íûõ ãàíãñòåðîâ êîíêóðèðóþùåé îðãàíèçàöèè è â êîíöå êîíöîâ ïðîñòî-íàïðîñòî óáèë åãî. Áåç ïîìîùè óæå óåõàâøåãî èç ãîðîäà Òîððèî åãî øàíñû íà î÷åðåäíîå ëåãêîå îñâîáîæäåíèå áûëè âåñüìà ïðèçðà÷íû, è, ïîçâîíèâ Ïàïå Äæîííè è îïèñàâ ñëîæèâøóþñÿ ñèòóàöèþ, Êàïîíå ïîëó÷èë ïðèãëàøåíèå â ×èêàãî, áûñòðî ñîáðàë ñâîè íåìíîãî÷èñëåííûå âåùè è âìåñòå ñ æåíîé è ñûíîì íåìåäëåííî ïîêèíóë Íüþ-Éîðê…
Ïðèáûâ â ×èêàãî, Êàïîíå ïðèñòóïèë ê îáÿçàííîñòÿì áàðìåíà è âûøèáàëû â ×åòûðåõ Äâîéêàõ, íîâîì êëóáå Òîððèî, ãäå îí î÷åíü áûñòðî çàâîåâàë ðåïóòàöèþ ñàìîãî àãðåññèâíîãî âûøèáàëû â ãîðîäå. Ïåðåáðàâøèå ïîñåòèòåëè ÷àñòî ïîêèäàëè êëóá ñ ïåðåëîìàííûìè ðóêàìè è ðåáðàìè, èíîãäà — ñ ñîòðÿñåíèåì ìîçãà, è îäíàæäû äàæå ñ îòðàâëåíèåì êðîâè, êîãäà Êàïîíå íàñòîëüêî âûøåë èç ñåáÿ, ÷òî ïðîêóñèë áåäíÿãå øåþ äî àðòåðèè. Ïîäîáíîå ïîâåäåíèå íå ìîãëî äîëãî îñòàâàòüñÿ íåçàìå÷åííûì, è âñêîðå îí ñòàë ÷àñòûì ãîñòåì áëèæàéøåãî ïîëèöåéñêîãî ó÷àñòêà, îäíàêî áëàãîäàðÿ ñâÿçÿì Òîððèî â ïîëèöèè åãî íåèçìåííî âûïóñêàëè íà ñâîáîäó â òå÷åíèå äâóõ-òðåõ ÷àñîâ ïîñëå àðåñòà. Âî âðåìÿ ðàáîòû â ×åòûðåõ Äâîéêàõ Êàïîíå ïî ïîðó÷åíèþ Òîððèî ãîëûìè ðóêàìè çàäóøèë êàê ìèíèìóì äâåíàäöàòü ÷åëîâåê, ÷üè òåëà ïîä ïîêðîâîì íî÷è âûíîñèëèñü ÷åðåç ïîäâàë â òèõóþ àëëåþ ïîçàäè êëóáà, ãäå Êàïîíå âñåãäà ïîäæèäàëà çàðàíåå óãíàííàÿ áûñòðàÿ ìàøèíà.
Ïîñòàðåâøèé Ïàïà Òîððèî ñëàáåë ñ êàæäûì äíåì, è Êàïîíå ïðèíèìàë íà ñåáÿ âñå áîëüøå è áîëüøå îáÿçàííîñòåé íàñòîÿùåãî Äîíà ïðåñòóïíîãî ìèðà ãîðîäà. Âî âðåìåíà ñâîåãî íàèâûñøåãî ðàñöâåòà åãî ïîäïîëüíàÿ îðãàíèçàöèÿ ñîñòîÿëà èç áîëåå ÷åì òûñÿ÷è âîîðóæåííûõ ãàíãñòåðîâ è áîëåå ÷åì ïîëîâèíû ãîðîäñêèõ ïîëèöåéñêèõ. Êàïîíå ðåãóëÿðíî ïëàòèë ëè÷íîå æàëîâàíèå ñòàðøèì îôèöåðàì ïîëèöèè, ïðîêóðîðàì è ìýðàì îêðóãîâ, äåïóòàòàì çàêîíîäàòåëüíûõ ñîáðàíèé è äàæå êîíãðåññìåíàì ÑØÀ. Îäíàæäû ìýð Öèöåðî, íåáîëüøîé îêðàèíû ×èêàãî, âçÿë íà ñåáÿ ñìåëîñòü ïðèíÿòü íîâûé óêàç áåç ïðåäâàðèòåëüíîãî åãî ñîãëàñîâàíèÿ ñ Êàïîíå. Ðàçüÿðåííûé ãàíãñòåð âîðâàëñÿ â çàë ãîðîäñêîãî ñîâåòà, âûòàùèë ìýðà çà ëàöêàíû ïèäæàêà íà óëèöó è èçáèë åãî äî ïîëóñìåðòè íà ãëàçàõ ó ñîáðàâøåéñÿ òîëïû è äåïóòàòîâ…
Îäíàêî òèòóë «Êîðîëÿ ×èêàãî» èìåë äëÿ Êàïîíå è ñâîè îòðèöàòåëüíûå ñòîðîíû. Åãî ñåìüå ïîñòîÿííî óãðîæàëè àíîíèìíûìè òåëåôîííûìè çâîíêàìè, â íåãî ñòðåëÿëè íà óëèöàõ, â êëóáàõ ïîäñûïàëè îòðàâó: Îäèí èç ñàìûõ ÿðûõ ïðîòèâíèêîâ Êàïîíå, ãëàâà âòîðîé ïî çíà÷åíèþ óëè÷íîé áàíäû ×èêàãî Äèîí Î’Áðàéåí îäíàæäû óñòðîèë õîðîøî ñïëàíèðîâàííîå ïîêóøåíèå íà åãî æèçíü, áóêâàëüíî èçðåøåòèâ èç íåñêîëüêèõ ïóëåìåòîâ íîìåð ãîñòèíèöû Õàóòîðí Èíí, ãäå íà íåñêîëüêî äíåé îñòàíîâèëñÿ Êàïîíå. Ñî÷òÿ ñïðÿòàâøåãîñÿ ïîä òÿæåëûì ìðàìîðíûì ñòîëîì Êàïîíå ìåðòâûì ïîñëå òîãî, êàê â îêíî åãî êîìíàòû áûëî âûïóùåíî áîëåå òûñÿ÷è ïàòðîíîâ, Î’Áðàéåí óäàëèëñÿ ïðàçäíîâàòü ïîáåäó, â òî âðåìÿ êàê âûáèðàâøèéñÿ èç ïîä îáëîìêîâ ïðàêòè÷åñêè óíè÷òîæåííîé ãîñòèíèöû Êàïîíå óæå ïëàíèðîâàë îòâåòíûé óäàð.
 êà÷åñòâå èñïîëíèòåëåé áûñòðîãî è æåñòîêîãî óáèéñòâà Î’Áðàéåíà Êàïîíå âûáðàë äâóõ ñâîèõ ëó÷øèõ ñòðåëêîâ, Äæîíà Ñêàëèçî è Àëüáåðòà Àíñåëüìè. Îäíàêî ïî÷òè ñðàçó æå ïîñëå òîãî òîãî, êàê îíè óíè÷òîæèëè Î’Áðàéåíà, Êàïîíå óçíàë î çàãîâîðå Ñêàëèçî è Àíñåëüìè ñ äðóãîé êîíêóðèðóþùåé áàíäîé, â ñîîòâåòñòâèè ñ êîòîðûì îíè äîëæíû áûëè â òå÷åíèå áëèæàéøåé íåäåëè óáðàòü ñàìîãî Êàïîíå. Ïðèãëàñèâ ñòðåëêîâ íà áàíêåò â ÷åñòü óäà÷íîé ðàáîòû íàä Î’Áðàéåíîì, Êàïîíå ñî ñëîâàìè ïîçäðàâëåíèé èçâëåê çàðàíåå çàãîòîâëåííóþ áîãàòî óêðàøåííóþ áèòó è íà ãëàçàõ ó ñîáðàâøèõñÿ ãàíãñòåðîâ åé æå è óáèë îáîèõ. Òåïåðü åãî ïîñëåäíèì âðàãîì îñòàâàëñÿ ëèøü Áàãç Ìîðãàí — åäèíñòâåííûé âûæèâøèé ïîìîùíèê Î’Áðàéåíà, óáèéñòâî êîòîðîãî âïîñëåäñòâèå ïîëîæèò íà÷àëî êðàõó âñåé èìïåðèè Àëü Êàïîíå…
 äåíü Ñâÿòîãî Âàëåíòèíà íåñêîëüêî îòáîðíûõ ãàíãñòåðîâ Êàïîíå, ïåðåîäåòûõ â ïîëèöåéñêèå êîñòþìû, âîðâàëèñü â ïîäâàë Ìîðãàíà è âûñòðîèëè ñåìåðûõ îñòàâøèõñÿ áàíäèòîâ Î’Áðàéåíà âäîëü îäíîé èç ñòåí.  òî âðåìÿ êàê ëþäè Ìîðãàíà ðåøèëè íå îêàçûâàòü ñîïðîòèâëåíèÿ, ïðèíÿâ ïðîèñõîäÿùåå çà î÷åðåäíóþ ïîëèöåéñêóþ îáëàâó, ãàíãñòåðû Êàïîíå õëàäíîêðîâíî ðàññòðåëÿëè èõ èç àâòîìàòîâ, âûïóñòèâ áîëåå ïîëóòîðà òûñÿ÷ ïàòðîíîâ. Ê èõ ñîæàëåíèþ, ñàìîãî Ìîðãàíà â ýòîò ìîìåíò â ïîäâàëå íå áûëî è ñ åãî ïîìîùüþ â ãîðîäñêîé ïðåññå ïîäíÿëñÿ ãèãàíòñêèé ñêàíäàë âîêðóã «Êðîâàâîãî Ñâÿòîãî Âàëåíòèíà», çàñòàâèâøèé ïóáëèêó èçìåíèòü ñâîå ìíåíèå î áóòëåãåðñêèõ âîéíàõ.
Íà÷àëî ïàäåíèþ èìåðèè Êàïîíå ïîëîæèë îäèí èç åãî ñîáñòâåííûõ ëþäåé, îòâå÷àâøèé çà ëîøàäèíûå è ñîáà÷üè áåãà. Ýääè Î’Õýéð, îäèí èç ëó÷øèõ àãåíòîâ, âíåäðåííûõ Íàëîãîâîé ïîëèöèåé ÑØÀ â ïðåñòóïíûé ìèð ×èêàãî, ðàñêðûë íàëîãîâûì èíñïåêòîðàì ìåñòî, ãäå Êàïîíå ïðÿòàë ñâîè ðàñõîäíûå êíèãè, îòðàæàâøèå ðåàëüíûé îáîðîò èìïåðèè Êàïîíå.
Íèêîãäà â æèçíè íå ïëàòèâøèé ïîäîõîäíîãî íàëîãà, Àëü Êàïîíå áûë àðåñòîâàí â èþíå 1931 ãîäÿ ïî îáâèíåíèþ â çëîñòíîé íåóïëàòå íàëîãîâ è áûë âûíóæäåí ïðåäñòàòü ïåðåä ôåäåðàëüíûì ñóäîì.
Ñóììà äîêàçàííîé íåóïëàòû áûëà íàñòîëüêî ìàëà, ÷òî Êàïîíå ìîã áû âûïëàòèòü åå èç êàðìàííûõ äåíåã ñâîåãî ìàëåíüêîãî ñûíà, îäíàêî îáâèíåíèå îòêëîíèëî åãî ïðåäëîæåíèå óëàäèòü äåëî âíå ñóäà çà ãèãàíòñêóþ ïî òåì âðåìåíàì ñóììó â $400,000 è äîâåëî äåëî äî êîíöà, â ðåçóëüòàòå ÷åãî Êàïîíå áûë ïðèãîâîðåí ê ìàêñèìàëüíîìó øòðàôó â $50,000, âîçìåùåíèþ ñóäåáíûõ èçäåðæåê â ðàçìåðå $30,000 è ìàêñèìàëüíîìó ñðîêó ïî äàííîìó âèäó ïðåñòóïëåíèÿ — 11 ãîäàì â òþðüìå.
Åãî èìóùåñòâî, à òàêæå èìóùåñòâî åãî æåíû áûëî êîíôèñêîâàíî, îäíàêî áîëüøàÿ ÷àñòü íàãðàáëåííîãî áûëà çàïèñàíà íà ïîäñòàâíûõ ëèö è íåñêîëüêî ôèêòèâíûõ êîðïîðàöèé, ðåçóëüòàòå ÷åãî ïðàêòè÷åñêè âñå ïðåæíååáîãàòñòâî Êàïîíå, îöåíèâàâøååñÿ ïîëèöåéñêèìè ýêñïåðòàìè â $100,000,000, âñå æå îñòàëîñü íà ðóêàõ åãî ñåìüè.
Ïåðâûé ãîä çàêëþ÷åíèÿ Àëü Êàïîíå ïðîâåë â òþðüìå Àòëàíòû, à â 1934 ãîäó áûë ïåðåâåäåí â èçâåñòíóþ êàê «Ñêàëà» òþðüìó íà îñòðîâå Àëüêàòðàö, îòêóäà îí áûë âûïóùåí ÷åðåç ïÿòü ëåò ïðàêòè÷åñêè áåñïîìîùíûì è îáðå÷åííûì áîëüíûì, ïîòåðÿâøèì çäîðîâüå â ðåçóëüòàòå ðàçâèòèÿ íåèçëå÷åííîãî ñèôèëèñà, ïîäõâà÷åííîãî èì â áåñïå÷íûå ãîäû ìîëîäîñòè â Íüþ-Éîðêå.  ðåçóëüòàòå ñîñòîÿâøåãîñÿ âñêîðå ïîâòîðíîãî ñëóøàíèÿ åãî äåëà Êàïîíå áûë ïðèçíàí íåâìåíÿåìûì è ïåðåäàí ïîä ïîïå÷èòåëüñòâî åãî ñîáñòâåííîé ñåìüè.  ýòî æå ñàìîå âðåìÿ îñòàâøèåñÿ åìó âåðíûìè ãàíãñòåðû ×èêàãî ïîñëå ìíîãîëåòíèõ ïîèñêîâ âñå-òàêè íàøëè ñìåíèâøåãî èìÿ Ýääè Î’Õåéðà è æåñòîêî óáèëè äàâíåãî âðàãà Êàïîíå â åãî ñîáñòâåííîé ìàøèíå. Îäíàêî âëèÿíèå ïîñòàðåâøåãî Êàïîíå ê ýòîìó âðåìåíè óæå îêîí÷àòåëüíî îñëàáåëî, è î âîññòàíîâëåíèè ïðåæíåé èìïåðèè íå ìîãëî áûòü è ðå÷è. È õîòÿ åãî íåìíîãèå äðóçüÿ-ãàíãñòåðû â òå÷åíèå íåñêîëüêèõ ëåò ïðîäîëæàëè ðåãóëÿðíî íàâåùàòü ñâîåãî áîëüíîãî äîíà è ðàññêàçûâàòü âûäóìàííûå èñòîðèè î «âçÿòèè äåñÿòè öåíòðàëüíûõ ìàãàçèíîâ» è «óâàæèòåëüíîì ïîñëàíèè ãëàâ ïðåñòóïíûõ ñåìåé Àìåðèêè», à åãî ïðåæíèé áóõãàëòåð ñïåöèàëüíî äëÿ íåãî âåë ôèêòèâíûé ñ÷åò çàðàáîòàííûõ òàêèì îáðàçîì ìèëëèîíîâ, êîíåö ïîëíîñòüþ îñëàáåâøåãî êîðîëÿ ×èêàãî áûë óæå áëèçîê.
 ÿíâàðå 1947 ãîäà Àëüôîíñî Êàïîíå ñêîí÷àëñÿ â ðåçóëüòàòå îáøèðíîãî êðîâîèçëèÿíèÿ â ìîçã. Åãî òåëî áûëî äîñòàâëåíî èç Ôëîðèäû â ×èêàãî, ãäå îíî íåìåäëåííî ïîïàëî ïîä îõðàíó íåñêîëüêèõ äåñÿòêîâ âîîðóæåííûõ àâòîìàòàìè ãàíãñòåðîâ: äàæå ïîñëå ñâîåé ñìåðòè Êàïîíå ïðîäîëæàë êîìàíäîâàòü ëåãèîíàìè ïðåñòóïíîãî ìèðà Àìåðèêè. Ïîñëå çàêðûòîé ïîãðåáàëüíîé öåðåìîíèè áûâøèé êîðîëü ×èêàãî ïî æåëàíèþ ñåìüè áûë ïîõîðîíåí ïîä ñêðîìíûì ìîãèëüíûì êàìíåì, ãäå ëåãåíäàðíûé ãàíãñòåð ïîêîèòñÿ è ïî ñåé äåíü.
Директор Crime Finance, бывший «обнальщик» и экс-сотрудник МВД, об обнальных схемах, «вторых зарплатах» для менеджеров банков и скупке металлолома
Я учился в нижегородской школе милиции, которая специализируется на борьбе с экономической преступностью. После нее несколько лет работал в структурах МВД города Иваново в отделе по борьбе с экономическими преступлениями, потом перешел работать в налоговую полицию, где еще пару лет отработал оперуполномоченным.
В 2003 году налоговую полицию расформировали, и я оказался по другую сторону баррикад. Во время работы в налоговой полиции насмотрелся, как люди зарабатывали деньги на различных аферах и махинациях, и появился соблазн заняться «обналом». В этом бизнесе деньги зарабатывают буквально из «воздуха» — приходят деньги одной из компаний на банковский счет, ты их снимаешь и возвращаешь (зарабатывая свой процент). При этом компания-клиент уходит от налогов (НДС или на прибыль).
Сначала у меня были один-два клиента, которые переводили через меня небольшие суммы около 100 000 рублей в месяц. В то время мой процент был около 3,5% и если учесть, что 1% забирал банк, то со 100 000 рублей заработок был всего 2 500 рублей. Но бизнес рос. Мои клиенты стали рекомендовать меня другим, их становилось все больше и больше. Я начал расширяться: организовывал новые ООО, привлекал сотрудников и обналичивал все в больших объемах. Потом на меня стали выходить крупные оптовые компании, которые обналичивают деньги для московских конечных клиентов. Они заказывали огромные суммы.
На сегодня в Москве стоимость «обнала» выросла до 8%. Обналичивать стало труднее, столица уже давно ринулась в регионы. Региональные банки более «сонные» и «наличку» добывать у них легче. Сейчас крупные московские компании покупают деньги в регионах по 5-6% и продают их конечным потребителям по 8%. Когда я этим занимался, продавал деньги в Москву за 3,5%, а конечному покупателю их продавали за 5%.
В крупных банках обнальные схемы проходят на «ура», особенно, если обнальная компания находит связь с руководителем местного отделения и платит ему «вторую» зарплату.
Банкиры сами дают рекомендации партнерам по «обналичке»: «обналичивайте, но немного» или «сейчас остановитесь, у нас запрос от ЦБ пришел». В основном весь рынок обнала крутится вокруг трех крупнейших банков. Более мелкие банки, у которых есть риск потерять лицензию, больше переживают и дают работать пореже и с мелкими суммами. Хотя если собственник банка понимает, что на своем банке он не зарабатывает или несет убытки, тогда он «продает» его обнальщикам, либо составляет им конкуренцию.
Типичный апофеоз истории с банкиром-обнальщиком — к нему приходит проверка ЦБ и указывает на нарушения. Владелец банка прикидывает сроки проверки и начинает заниматься «обналичкой» в серьезном масштабе чтобы заработать максимальное количество денег и вдобавок еще выводит активы. Терять ему нечего, он все равно потеряет лицензию и «корабль потонет».
Существует много интересных схем, например, была популярна скупка металлолома. В компанию, которая занимается скупкой металла физлица сдают в день лома на 50 000 рублей. Деньги для оплаты им компания должна снять в банке. Последний просит предоставить документы — копии паспортов людей, сдавших металл. В банк предоставляются поддельные или потерянные паспорта людей и на них оформляется сумма 1,5 млн рублей. Компания подает в банк заявку на эту сумму и получает деньги. Позже наличные деньги передаются клиентам, которые заранее перечислили безнал в компанию-сборщик лома.
Банкиры часто закрывают глаза или ставят условие: «мы вам даем двадцатку в месяц, но не больше». Фирма согласилась и обналичивала по 20 млн рублей в месяц, тогда как металлолома реально сдавали на 500 000 рублей.
Похожим образом действуют фирмы, закупающие у фермеров овощи, фрукты, скупают мед или травы у населения.
Всегда ли банкиры знают о схемах? Конечно. Хотя соглашались с нами работать не только из-за «вторых зарплат». В некоторых банках деньги не брали, но работали, потому что официально получали от сделок большой процент. Хотя некоторые кредитные организации с нами принципиально не работали.
В работе с банками мы использовали и обычные схемы: снимали с пластиковых карт физлиц, со счетов юрлиц, использовали векселя, создавали для банков видимость реальной деятельности. Но схемы модернизировались и давно вышли за пределы банковской системы. Например, популярна скупка наличных в торговых сетях. Многие розничные операторы, крупные сети, магазины, автозаправки, рестораны продают свой «кэш».
За пять лет работы в этом бизнесе у меня сформировалась сеть в более, чем десяти регионах, сотни фирм, двести человек сотрудников, очень запутанные денежные потоки. Мы обналичивали до 100 млн рублей в день. Но много уходило на зарплаты и на безопасность — людей, прикрывающих нас в криминальной составляющей бизнеса («крышу»).
Еще одна из самых больших проблем обнального бизнеса — это воровство подчиненных. Директор одной из сотен схемных ООО вдруг забирает деньги и срывается куда-нибудь за границу. Обычно на кризисные ситуации закладывается специальный фонд, а доходы перекрывают потери. Случаются ситуации и с риском для жизни — налеты и кражи. У моего знакомого в Москве расстреляли инкассаторов. Это очень опасный бизнес.
Неприятность случилась и со мной. Когда объем обналиченных денег зашкаливал за миллиарды рублей, в какой-то момент меня арестовали сотрудники ФСБ.
Почему так получилось? Многие в этом бизнесе умеют договариваться с органами, но по местным меркам мое дело было резонансным и крупным — объемы были огромными для маленького города, обо мне уже знали и в ЦБ, и правоохранительных органах. Вдобавок мною занимались не полиция, а ФСБ. Из меня сделали небольшой показательный процесс.
Пока шло следствие, мне пришлось год отсидеть в СИЗО. В итоге я дал признательные показания, уголовное дело для меня завершилось тем, что мне засчитали тот срок, который я провел в изоляторе. Какой я сделал вывод? Когда я работал, то считал, что раз не ворую у конкретного человека, то это нормальный бизнес. Но затем осознал, что все равно это воровство — с обналиченных денег не платятся налоги. Раньше я об этом не думал или не понимал.
Так как денежный поток от старого бизнеса закончился и я оказался на мели, то решил создать компанию Crime Finance. Теперь я предлагаю фирмам выявлять незаконные схемы. Например, провожу мастер-классы — рассказываю, как обнальные фирмы закрепляются в банках, и как их выявить. Я знаю эти схемы наизусть, как каменщик, который 20 лет кладет кирпичи и может построить дом с закрытыми глазами.