Матроскин мы его отмыли

Советский Союз (в общественном сознании – комиссары в пыльных шлемах) был монополистом в эстрадной и кинематографической сфере. Именно Союз учил, вскармливал и возводил на пьедестал «звёзд», так называемую богему, имея при этом чёткую политическую линию. Как говорится, кто девушку ужинает, тот её и танцует. И, конечно, новые кумиры должны были быть образцом нравственности.

К примеру, «рукопожатный» Макаревич, согласно Петру Подгородецкому (бывший клавишник «Машины времени»), с собственными товарищами по гастрольному бизнесу делиться не желал, был самым активным потребителем алкоголя, а заодно зарегистрировал на себя большую часть песен группы. И вплоть до 80-х Макаревич состоял в ВЛКСМ, куда его, конечно, никто не загонял и револьвер у виска не держал.

И вот Союз рухнул, рухнул кроваво, с прокатившимися по всему постсоветскому пространству непризнанными войнами. «Комиссара в пыльном шлеме» возле «звёзд» не стало, а вот народ остался, и старые взгляды на «кумиров» остались. Как же часть наших «примеров жизни» на всё это отреагировала? Можно вспомнить крики Ахеджаковой «опять придут коммунисты» в 1993-м году. Можно также вспомнить слова Окуджавы о том, как он «наслаждался зрелищем» расстрела Верховного Совета.

Что тут скажешь? Как говаривал Кот Матроскин, «дожили, мы его, можно сказать, на помойке нашли, отмыли, отчистили от очисток, а он нам фигвамы рисует». Главное же, что эти речи либо не воспринимались всерьёз, либо к ним прислушивались, что хуже. Как же могут врать или коверкать правду «такие люди»? Мы же их «знаем»! Они ведь «честные, талантливые, добрые и совестливые»!

Проще говоря, у народа просто не было иммунитета. Собственно, как и у государственной власти, которая отринула «кровавый пережиток цензуры». И вот это как раз богема быстро и учуяла, поэтому начался самый настоящий парад награждений всяческих доморощенных «гениев». У людей, которых за пределами МКАДа знали два-три человека, возникали на груди целые иконостасы орденов, а у тех, кого знала вся страна, просто нимб на голове начинал светиться.

К примеру, Винокуру, отметившемуся продюсерством картины «Матильда», вручили целых три ордена «За заслуги перед Отечеством», не считая прочих наград вроде ордена Дружбы. Пугачёва, кроме звания «Певица века», была награждена также тремя орденами «За заслуги перед Отечеством». При этом «примадонна» при вручении второго ордена «пошутила»: «Это третьей степени, а на семидесятилетие будет четвертый. А потом пойдет и пятая, и шестая». А вот Максим Галкин, большой, как выяснилось, специалист по экологии и проблемам Прибалтики, несмотря на возраст, тоже успел получить орден Дружбы, орден Почёта Кузбасса и даже медаль «За веру и добро».

Короче говоря, перечислять представителей богемы, набравших себе в коллекцию пару тонн орденов и медалей, можно долго. Тут и оскандалившийся Киркоров с его орденом Почёта и званиями народных артистов, и Басков с орденом Дружбы и «За заслуги перед Отечеством», и Лайма Вайкуле всё с тем же орденом Дружбы. Даже пожелтевший до состояния туркменской дыни Андрей Малахов, и тот в 2006-м году получил орден «За заслуги перед Отечеством» «за большой вклад в развитие отечественного телерадиовещания».

Конечно, Запад, в который наша богема влюблённо смотрела, можно обвинять во многом и скандалов там хватает, но до народного артиста Джимми Хендрикса с Вашингтонщины или заслуженной певицы с Мичиганщины, обладательницы ордена «За заслуги перед USA», Мадонны, там явно не скатились. Ибо отношения на Западе изначально формировались капиталистические, а мы, игнорируя жестокую реальность, находимся в коме мечты по социальному государству.

Самомнение доморощенной богемы росло как на дрожжах, вытесняя всё остальное: совесть, профессионализм, порядочность и прочее, отмирающее в процессе вытеснения. Теперь отсутствующий рядом «комиссар» даже не формулировал задачи для творчества, которое, сожранное самомнением, мельчало, пока не сжалось до размеров вишнёвой косточки, оставив нам лишь всплеснуть руками с возгласом «где наши актёры» или «где наши певцы». Правда, старый, заезженный до дыр репертуар ещё неплохо продаётся, особенно среди старшего поколения, ностальгирующего по светлому советскому прошлому и собственной молодости.

В итоге дошло до абсурда, когда призраку советской эстрады стоит лишь показать своё личико на экране, чтобы продолжать фигурировать в «творческой богеме» и получать все бонусы, к этому прилагаемые. Естественно, такой внутренний междусобойчик на старых дрожжах бесплоден и пуст как полковой барабан. Именно в атмосфере этой пустоты, в которой летает раздутое самомнение, росло следующее поколение богемы.

Новая богемная волна изначально не имела такого допинга, как «комиссар в пыльном шлеме». Именно поэтому они всплывали в качестве «творческих личностей» в лучшем случае благодаря юношеским увлечениям, свойственному возрасту максимализму и недюжинной энергии. В худшем случае проникали на экран любыми другими путями, торгуя собственным бесстыдством и самой низкой мерзостью.

А благодаря катастрофически спикировавшему уровню образования и той самой атмосферы творческой пустоты, мы имеем всё ту же толпу самовлюблённых граждан, но только считающих, что Ахматова – это узбекская чайная церемония, а диарея – это древнегреческое женское имя. При этом с тем же себялюбивым задором вся эта братия судит с одинаковой уверенностью о глобальном потеплении и конфликте на Украине, государственной экономике и войне в Сирии, социальных проблемах и процессе законотворчества.

И всё это ролевые модели поведения для следующего поколения, которое находится в той же опасности — оказаться бесплодным и инфантильным. Однако, к счастью, жизненный период новых звёзд не длиннее, нежели жизненный цикл хомячка. Быстро объевшись сиюминутной славы, очередная «звезда», не входящая в небольшой постсоветский междусобойчик, подкреплённый ТВ и инерцией мышления, быстро растворяется в толпе так называемой новой волны исполнителей, режиссёров и актёров.

Конечно, творческих граждан государство, если оно разумно, использовало всегда. К примеру, дабы утвердить авторитет Елизаветы Тюдор, предки которой истребили Йорков, великий Уильям Шекспир в пьесе «Ричард III» изобразил последнего Йорка, главного героя пьесы Ричарда, злобным горбуном и тираном, ненавидимым народом, коим он, конечно не был. Конечно, талант Шекспира неоспорим. Великие на то и великие, что не Вайкуле и не Басковы.

В нашей же парадоксальной реальности, в которой государство «отпустило» творческую богему на волю, но никак не может отвадить ее от бюджетного корыта, продолжая жить теми же ностальгическими иллюзиями прошлого, творцы обслуживают государственные структуры. Просто никто не говорил, что эти структуры российские.

Что же делать? Начнём с того, что никто не мешает голосовать рублём и наконец, выработать тот самый иммунитет к бурливому богемному болоту. Однако самое верное решение нам подсказывает сама богема. Не так давно гражданин Макаревич набросился с критикой на Минкульт: мол, тот посмел не выделить финансирование на фильм о группе «Машина времени», т.е., по сути, о самом Андрюше. Да, товарищи, 30 лет бюджетной иглы для избалованной богемы не могли привести к иным итогам.

Отныне государство, презираемое богемой, должно не только платить за тот «творческий» отечественный суррогат, которым можно наслаждаться только в безлунную ночь, прячась от людей под кроватью. Теперь бюджет обязан оплачивать и прославление этой самой богемы.

Таким образом, сама богема подвела нас к решению проблемы. В прогнившем и творчески пустом междусобойчике нет смысла, внутреннюю пустоту не переделаешь, переделывать нечего. Поэтому куда разумнее полностью свернуть ВСЕ потоки финансирования любых проектов нашей богемы, перестать раздавать кислородные подушки в миллионы долларов частным телеканалам и предоставлять государственные залы певичкам. Скажем словами наших западных «друзей»: отправить их в свободный рынок!

Есть, конечно, риск пропустить стоящие произведения, но как ложка дёгтя портит бочку мёда, так и ложка мёда не заставит благоухать дёготь. Пора уже прекратить плодить в этой пустоте государственных орденоносцев и народных актёров и артистов в капиталистическом обществе, чтобы потом не краснеть за оскандалившихся «звёзд». Ну не ходят перед глазами автора парадом Nightwish и Милен Фармер, блистая орденами «за заслуги». Хотя, в плане творческого успеха и славы это не мешает этим музыкантам покрывать доморощенных исполнителей, как бык овцу.

• — Неправильно ты, Дядя Федор, бутерброд ешь. Ты его колбасой кверху держишь, а надо колбасой на язык класть — так вкуснее получится.
• — Подумаешь, я еще и вышивать могу… и на машинке тоже…
• — Вы, например, что будете выписывать?
  — Я буду «Мурзилку» выписывать.
  — А я про охоту что-нибудь.
  — А я ничего не буду. Я экономить буду.
• — В такую погоду свои дома сидят, телевизор смотрют. Только чужие шастают… Не будем дверь открывать!
• — А умываться как?
  — А так! Надо меньше пачкаться!
• — Он о зайцах думает… А о нас кто подумает? Адмирал Иван Федорович Крузенштерн?
• — Дожили! Мы его, можно сказать, на помойке нашли, отмыли, очистили так чисто, а он нам тут фигвамы рисует…

• — Что это мы все без молока и без молока, так и умереть можно! Надо бы корову купить.
• — По квитанции корова рыжая одна, брали мы ее одну по квитанции. Сдавать будем одну, чтобы не нарушать отчетности!
• — А мы уже помирились. Потому что совместный труд для моей пользы объединяет.
• — Усы, лапы и хвост — вот мои документы!

• — Если все к Новому году будут елки рубить, у нас вместо леса одни пеньки останутся. Это вон для старушек хорошо, когда в лесу одни пеньки. На них сидеть можно.
• — Наверное, он был не как ты, он был хороший человек, раз его именем пароход назвали. И он елки рубить не стал бы! Не то что некоторые…
• — А здоровье мое не очень. То лапы ломит, то хвост отваливается. А на днях я линять начал. Старая шерсть с меня сыпется, хоть в дом не заходи. Зато новая растет чистая, шелковистая, так что лохматость у меня повысилась.
• — Мясо лучше в магазине покупать.
  — Почему?
  — Там костей больше.
• — Да я бы рад бросить, да Матроскин мне голову оторвет. Ведь за ружье-то деньги плачены. А моя жизнь… бесплатная.
• — А если бы твоя корова поумнее была, она б не молоко давала, а воду газированную.

• — Я ничей. Я сам по себе мальчик. Свой собственный.
• — Здравствуйте! Возьмите меня к себе жить. Я вам буду все охранять…
  — Еще чего! Мы и сами нигде не живем. Ты к нам через год прибегай, когда мы хозяйством обзаведемся.
  — Ты, Матроскин, помолчи. Хорошая собака еще никому не мешала.

• — Я живу как крестьянка крепостная.
  — Это почему еще?
  — А потому! У меня четыре платья есть вечерних, шелковых. А надеть их некуда.
• — Так, выбирай: или я, или кот!
  — Ну я тебя выбираю! Я с тобой давно знаком, а этого кота я впервые вижу.
• — От этой картины на стене очень большая польза: она дырку на обоях загораживает.
• — Если бы мы с ума сошли, то не оба сразу. С ума поодиночке сходят. Это только гриппом все вместе болеют.
• — У нас зимой дороги такие и погода такая, что уже ездовые академики встречаются. Сам видел.
• — Я считаю, что самый ценный подарок для женщины — это мешок картошки.
• — Я бы этому дяде с большими ушами уши бы пооткрутил!
• — Надо, чтобы в доме и собаки были, и кошки, и приятелей целый мешок. И всякие там жмурки-пряталки. Вот тогда дети и не станут пропадать.
  — Тогда родители пропадать начнут.
• — Я, конечно, люблю природу. Но не до такой степени, чтобы в концертных платьях в электричках разъезжать!
• — Мне наша квартира передачу «Что? Где? Когда?» напоминает! Не поймешь, что где находится и когда все это кончится!
• — Нам совершенно необходимо где-то второго ребенка достать. Чтобы строгость снять. И сердитость.
• — Дорогая, давай бросим твой курорт и поедем в Простоквашино!
  — Потерпи! Я два вечерних платья надевала, еще два осталось!
• — Это нам без него плохо, а ему там хорошо. У него там такой кот есть, до которого тебе расти и расти. Он за ним как за каменной стеной.
• — Был бы у меня такой кот, я, может, и не женился бы никогда.

• — Этот галчонок у меня рубль олимпийский украл. Его надо в поликлинику сдать. Для опытов.
• — В наше время главное украшение стола что?
  — Цветы!
  — Кость!
  — Телевизор! А он у вас паутину показывает.
• — Не надо меня из ружья щелкать! Я, может, только жить начинаю: на пенсию перехожу.
• — У нас зимой национальная деревенская одежда какая? Валенки, штаны ватные, тулуп и шапка на меху. У нас зимой в кедах даже студенты не ходят.

• — На доку́ментах всегда печать бывает. Есть у вас печать на хвосте? А? Нету! А усы и подделать можно.
• — Я вот сейчас в него кочергу брошу, чтобы не обзывался!
  — Зачем бросать, если почта есть? Сейчас мы ее упакуем и коту передадим. Это же бандероль получается.
• — «Шарик, ты балбес».
  — Неправильно это. Если бланк поздравительный, адресата сначала поздравить надо.
• — Так не бывает, чтоб дети сами по себе были. Дети обязательно чьи-нибудь!