Нечего уже не будет я себя давно стираю
Или почему я не пойду голосовать. Так вот исключительно из соображений брезгливости. Несколько раз в жизни мне доводилось покупать упакованную тухлятину в магазине. Полнейшее впечатление, что под глянцевой упаковкой «всенародного голосования» нам сегодня предлагают аналогичный товар.
Путинизм отчетливо загнивает. И запах этого разложения уже не скрыть никакими искусственными отдушками в виде поддельных выборов и ручных парламентов. Вонь от проворовавшегося и обанкротившегося режима идет по всему миру. Это ведь надо было добиться того, что у страны нет союзников кроме банановых диктаторов и международного отребья. Похоже последние 20 лет станут самым постыдным периодом истории России.
Не будем заблуждаться: единственная цель предстоящего голосования – исключительно путинская паранойя. Как и у любого узурпатора на 20-30-м году бессменной власти эта болезнь развивается пышным цветом. Вероятно, это просто медицинский факт. И наш сбрендивший царек ничем не лучше какого-нибудь зимбабвийского Мугабе или ливийского Каддафи. Хотя, как сказать?
Булгаковский профессор Преображенский ведь не зря говорил: «Стаж! Ничего уж тут не поделаешь – Клим Чугункин». Вот этот самый стаж и проглядывает сегодня в светлейшем облике нашего, прости господи, «национального лидера».
Ведь, по сути, кто он такой? Мелкий жулик, чудом дорвавшийся до банковских закромов. Он воплотил в жизнь голубую мечту любого вора за всю историю человечества – украсть все. Вот просто совершенно все в стране.
Нужно сказать, что до последних лет он был полностью опьянен этой возможностью. «Бабки надо делать, бабки» — пересказывают свидетели его любимую фразу. Украсть и перепрятать, – говорят, это его любимое с дружками занятие на протяжении последних 30 лет.
Но блатное прошлое – это не только про набить карманы. Это еще и про «романтику». Вот и в последние годы Путин явно озабочен своим романтическим образом. И если все начиналось с голого выбритого торса и 10-сантиметровых каблуков, то сегодня наступила другая пора. Нынче ему не надо очаровывать пенсионерок-избирательниц. На них ему давно уже наплевать. Пришло время оставить след в истории. А как же? Иван Грозный, Иосиф Сталин и… Вова Путин. Почетный святой и собиратель земли русской.
Но увы, в сравнении с далеко не безгрешными предшественниками он смотрится комично. На фоне демонического сталинского злодейства путинские художества выглядит просто шутовски. Как говорится, ни украсть, ни убить толком не может. Везде за руку хватают на горячем и носом тыкают. И да, в отличие от Сталина везде этот специфический денежный душок, «бабки надо делать».
Собственно, за эти бабки наш величайший геостратег и погорит. Ведь что нужно, для того чтобы войти в историю? Да, прежде всего, идея, которая может поднять массы. Увы цель путинской жизни – своровать все – вряд ли сплотит миллионы россиян. И он это отчетливо понимает.
Что же делает проворовавшийся начальник склада (а Владимир Владимирович интеллектуально так и остался на уровне начклуба), когда понимает, что запахло жареным? Правильно – устраивает пожар. Идея прикрыть войной собственные преступления не нова. Вопрос только в том, кого выбрать в качестве врага. Назначить на эту роль Америку, НАТО или Китай Путин откровенно трусит. Ну, то есть языком-то молоть – это всегда пожалуйста. Но как только хвост прищемят, тут же бежит оправдываться. Принцип «их там нет» — просто шедевр малодушия нашего, так сказать, верховного главнокомандующего.
Зато чего он не стесняется, так это примазаться к славе воинов прошлого, солдат Великой Отечественной. Вот только единственное, что роднит Путина с той войной, это то, как он обокрал жителей полуголодного Ленинграда в начале 1990-х. Да-да, тех самых блокадников и ветеранов.
Впервые озвученная депутатом Мариной Салье история путинского воровства теперь всемирно известна. И не будет забыта, несмотря на все старания стереть ее из памяти народа.
Как актуально звучат сегодня эти слова Марины Салье на фоне только что опубликованного очередного «исторического труда» Путина о войне
Что же до нынешнего так сказать голосования… Путинским жуликам нужно одно: чтобы вы пришли и сделали картинку очередей к урнам. Вероятнее всего, голоса уже подсчитаны и бюллетени заготовлены. Но эта шутовская процедура ничего уже не решит. Народ начал смеяться. И это самая страшная новость для Путина, запланировавшего править нами до конца жизни. Как говорится, бойся своих желаний.
Величавая фигура «отца нации» рассыпается от смеха народа. Именно хохот покончит с этим сегодняшним мороком власти, где смешались доморощенный фашизм, средневековое церковное мракобесие и мораль воровской малины.
Это не значит, что они не захотят пролить кровь напоследок. Ведь ничего, кроме жажды украсть оставшееся и сохранить награбленное у них нет. Ну что ж, мы не жадные. К гробу карманы не пришьешь. Я уверен, что десятки миллионов россиян с радостью ждут момента похорон этого режима. Которые совсем не за горами.
А дальше именно нам, обычным гражданам страны придется возрождать ее, судить оставшееся путинское ворье, возвращать украденное, добиваться нормальных отношений со всем миром. В общем, заниматься привычным делом — в очередной раз поднимать Россию из грязи, мрака и нищеты.
Так что мой совет – не пачкайтесь в этом «всенародном голосовании». Потом стыдно будет.
Привет всем! Я очень надеюсь, что этот пост не станет «нытьём». Да, сама виновата, может не права… Но просто надо выговориться… К сути.
Сегодня разбудило сообщение с работы — «Заказчик проснулся, всё на почте, работай» (ну это вкратце). Наброски скинула, с собакой погуляла, время 11 — муж спит, у детей срач, в туалете срач (эксперимент, сколько будут ходить мимо грязного унитаза, всё время мытьём уборной занимаюсь я, как штрафник ей-богу…), посуда в раковине (хотя вечером всё перемыла), на столе крошки, снова что-то разлили и т.д….
Детям тыкнула пальцем, в те места, где в комнате грязно (обвела решительным жестом весь «сынарник»). Надулись, возопили — «У нас лапки!». Пригрозила продать их смартфоны и нанять уборщицу. Требованиям вняли, пошуршали убирать хлам.
Мужа попыталась разбудить — ноль эмоций, ну конечно, играл до часу в CSGO, вставать рано ещё. Снова пытаюсь разбудить, режим хоть какой-то надо поддерживать. И тут он что-то ляпнул… Каюсь, я тоже не подарок, но в этот раз взорвалась сильно.
Да, не права, но блин… Вот объясните мне, почему когда работаем он — дома всё убрано, еда приготовлена, я не напрягаю, только когда у самой завал (бывает по несколько суток работаю, потом ещё сутки отсыпаюсь). Я встречала с работы, первые 9 лет провожала на работу (каждый рабочий день), только в последние пол года уже сил не было вставать утром, но встречала каждый вечер, и не просто — «Ааа… пришёл? Ну еду погрей себе», а нормально… Как положено. Зато когда я со смен приезжала, то встретил меня несколько раз, когда уже реально автобусы не ходили. Пару раз приготовил макароны. Но в большинстве случаев я просто приходила, ужина нет, что было — съели, встретить с сумками — не досуг. Последний раз добил… Просила забрать от метро, он не работал уже, но игры важнее. Тогда хоть встретить с зонтом у остановки, пошёл дождь, февраль, холодно, я до того на Верейской улице ждала 40 минут автобус до метро (вот вроде Москва, а такая опа мира). Позвонила несколько раз… Прихожу домой — он играет… Так обидно было… Потом несколько дней температура высокая была…
Недавно разозлился, что ему пришлось (о,боже!!!) готовить крабовый салат, потому, что я (гадина такая) решила отдохнуть и поступить так же как он. Я есть не хочу, а на остальных пофиг. Надо будет — кто нибудь приготовит. А ещё через пару недель обиделся, что пиво не купили, причём потом до кассы несколько раз сказала, чтоб шёл брал — а уже не надо. Весь день со мной не говорил.
При этом он замечает, что я его обижаю, что давлю, заставляю домашние дела делать. Но совершенно не видит, что обижает меня. Что я чувствую себя многодетной матерью, а не любимой (ой-ли?) женой. Возмущается, что я не женственная, при этом не даёт мне чувство защищённости. И если случится какой-то пипец, то разгребать всё придётся мне, снова…
Нет, я не жалуюсь, просто накипело… Надо выплеснуть этот негатив… Обдумать своё поведение. Я ведь тоже не подарок — нервная, мнительная, агрессивная, страшненькая… Да ещё псих, в придачу… Не удивительно, что полтора года назад он мне замену искал… И нашёл, по крайней мере для общения… А было что-то или нет — не знаю… Но с тех пор во мне что-то снова сломалось, что-то такое, чего уже не починить… Иногда я напоминаю себе клоуна… Вот натянула улыбку — всё хорошо, всё отлично! А в душе истерика… Натуральная истерика, из-за воплей и воя я не слышу свой внутренний голос, тот который разумный и позитивный… Слышу только вой и шипение — «А давай всё бросим? Вот нож, вот щёлочь … Нет, с 7 этажа — не наверняка… Ну-же! Ты им не нужна!»… А может правда без меня будет только лучше? Не будет истерик, не будет никто заставлять мыть посуду и помогать с уборкой, никто не будет выносить мозг… Дети быстро забудут,они сейчас в таком возрасте, что воспоминаний обо мне не останется почти, муж тем более. Животных только жалко, куда они без меня?..
P.S. Спасибо за комментарии. Многие советуют всё бросить к чертям, но есть и такие люди, кто предлагал взглянуть на проблему с разных сторон. С мужем поговорили, помирились. Пока что, по крайней мере… Проконсультировалась с психотерапевтом, нового он, правда, ничего не сказал…
«Я тебя так ненавижу, что, наверное, влюблюсь»
XXI часть
Предыдущая часть
Начало
https://www.firestock.ru/category/peoples
Настя, которую накануне обещал прислать Николаев, оказалась крепко сбитой девицей, чьи щеки лоснились молодостью, а грудь стремилась порвать рубаху. Поскольку Маша, крикнув «войдите», даже не подумала стыдливо спрятаться под одеяло, то взору служанки она предстала, как есть — в кружевном бельишке из прошлой жизни (вернее, из дорого магазина интимной одежды будущей жизни, до которой этой девице никак не дожить). «Ой, самой бы дожить…».
Волосы после местного мыла и ночной прогулки свалялись в непроходимые джунгли и зловеще торчали на голове. Настя в дверях оценила гостью, решила пр себя, что особа, видать, не больно-то важная — вон, даже ткани на исподнее не хватило, — и церемонится не стала. В отличии от Дарьи, девушка она была крепкая, разумная, ничему не удивлялась и чуть что не так не лишалась. Именно поэтому Николаев после неудавшегося ночного разговора отправил к Маше именно ее.
-Здрасьте, — грубовато буркнула Настя, кидая на кровать голубое домашнее платье молодой хозяйки. Хотя той оно и было велико, а на «эту» одевать было жалко. — В порядок велено к завтраку вас привести, — и то, что господа, к столу пришлую зовут тоже у Насти в голове не укладывалось. Чай не барыня, могла бы и на кухне похавать. Фу.
Мигом почувствовав настроение девицы, Маша приняла невозмутимо-надменный вид, не торопясь, встала и выжидающе скосилась на Настю: «Мол, чего ждешь — приводи в порядок».
Та буркнула что-то про себя, но Андрея Александровича, которого безоглядно любила, как могут любить только безответно и безнадежно, ослушаться не посмела. Налила в таз свежей теплой воды, обтерла губкой неприятную гостью спереди (даже руки сама не подняла, бесстыжая — вон, вся грудь наружу), обошла, чтобы вымыть спину и обомлела. Это что же такое, батюшки?! На ключице у незнакомки был нарисован одуванчик, семена его улетали к шее, превращаясь в птиц.
Настя замерла с губкой в руке, рассматривая рисунок. Отродясь она такого не видела. Но красиво. Не зря, что ведьма.
Из оцепенения Настю вывел раздраженный голос Маши.
-Чего застыла? Уснула что ли?
В свою очередь, Настя не удостоверила гостью ответом. Вместо этого начала усердно тереть ей спину, старательно обходя губкой цветок, боясь ненароком красоту попортить.
Маша на девицу ругалась не со зла. Она давно усвоила: как себя в первый момент поставишь, так потом и будут относиться. Откроешь слабость, никто после твоей силы не заметит. Все будут помнить тот момент, когда оступилась. Помнить и чувствовать свое превосходство.
-Готово, — убирая таз, доложила Настя. Она не знала, как к хозяйской гостье обращаться, поэтому старательно выбирала обезличенные слова, от чего выглядела еще более грубой, чем была на самом деле.
Девушки решительно друг другу не понравились. Маша, хотя и не планировала заводить тут друзей, остро почувствовала свое одиночество. Как всегда, впрочем. — Платье натяните — потом прической займусь, — сказала Настя, отворачиваясь.
Голубое платье село на Машу намного лучше, чем то, первое. Видать, худышка Анна, не всегда была такой безупречной. Эта мысль доставила Маше удовольствие.
-Делай свою прическу, — приказала Насте. — И побыстрее — я с голоду умираю.
«Свою прическу»! Вот нахалка. Настя помучилась, расчесывая жесткие Машны волосы (у Анны Александровны помягче будут), подняла их наверх и уложила так, чтобы скрыть все розовые пряди, которыми еще недавно Маша так гордилась (Андрей Александрович относительно волос особые указания дал).
-Готово, — повторилась Настя и сделала пару шагов назад, чтобы оценить свою работу. Вообще-то она ничего, надо признать. Не красавица (единственной красавицей Настя втайне считала себя), но жить можно. Только вот сзади птица из-под платья «вылетает». Нехорошо, но опять же красиво.
Тем временем, Маша подошла к зеркалу и с некоторым удивлением оценила себя. Девятнадцатый век ей определенно к лицу. Немного косметики не поверит, конечно. Позже, когда она подружится с Анной, разузнает местные секреты красоты.
Да-да, Маша решила, что для успешной реализации своего плана ей во чтобы то ни стало надо понравиться членам семьи Николаева. Она оценила, что с матушкой шансов у нее почти нет, а вот задаваку-сестру Маша легко очарует. Про Алексея и говорить нечего.
Не открывая взгляда от зеркала, Маша заметила, как Настя (выполняя очередное распоряжение Николаева) втихаря собирает, не мало не заботясь о сохранности, Маши старые вещи. Уж точно не стирать она их собирается. Маша хотела возмутиться — вообще-то это ее любимая футболка — но передумала. Ей в голову пришла другая мысль. Пока она там завтракать будет, Настя, чего доброго, в постель к ней полезет, найдет телефон и сигареты, а это сейчас единственное, что связывает ее с нормальным миром. И телефон, если что, дорогущий. Надо спрятать.
-Выйди — подожди меня за дверью, — не поворачиваясь, сказала она.
Настя, радуясь, что ей удалось бескровно выполнить приказ хозяина, хотя он предупреждал, что гостья может за свои вещи побороться (и даже кулаками — тоже, напугал!), пряча грязное Машино тряпье за спиной, поспешила покинуть комнату.
Оставшись одна, Маша огляделась — не слишком много мест, куда можно заныкать свои сокровища. Подумав, она запихнула сигареты за картину, а телефон спрятала между спинкой и сидением мягкого кресла. Не особо надежно, но, если никому не придет в голову устраивать обыск, то может прокатить.
Вниз девушки спускались, довольные собой и проявленной смекалкой.
Семейство Николаевых в полном составе чинно завтракало в гостиной. При виде Маши мужчины встали. Николаев выглядел свежем и отдохнувшим, хотя спал, очевидно, не больше Маши. В такие моменты трудно не поверить в его колдовскую сущность. Он довольно холодно кивнул Маше и отодвинул для нее стул. «Тактику сменил — от мистера «джентльмена» к мистеру «неприступность», — прикинула Маша, присаживаясь.
Зато Алексей излучал такой солнечный позитив и, казалось, единственный в этой комнате, был искренне рад ее видеть, что Маша невольно подумала, сколько удовольствия принесет ей миссия по его соблазнению. И вблизи он оказался еще более симпатичным, чем она предположила вначале. Да просто красавчик. Еще бы бороду отрастил, так Маша, пожалуй, в будущем возьмет на себя труд стать его Вергилием по двадцать первому веку.
-Как вам спалось, Мария Игоревна? — вежливо прервала ее мысли Ольга Павловна. Невозмутимо, точно они вчера расстались добрыми друзьями и никто ее в комнате насильно не держал. Маша хмыкнула про себя, но игру решила поддержать.
-Благодарю вас, Ольга Павловна, отменно.
Анна, сидевшая по левую руку от матери, не глядя на Машу громко сказала:
-Я давно заметила, что у простых людей превосходный сон. Несмотря ни на что.
«Милая, это грубовато», — не слишком усердно пожурила Ольга Павловна дочь на французском.
«Анна, прошу тебя быть более сдержанной в суждениях», — коротко, но гораздо строже, чем мать, сказал Николаев. При этом он старательно избегал смотреть на Машу.
«Ах, я постараюсь», — Анна говорила по-французски лучше остальных родственников, — «Но она так глупа. Невозможно быть серьезной».
«Анна!» — предостерегающе поднял на нее глаза Николаев. И щеки его (или Маше почудилось) покрылись румянцем (о злости?).
Неловкость положения попытался спасти, не спускающий, в отличии от брата, с Маши глаз Алексей.
-Вы предпочитаете кофе или чай?
Маша ответила не сразу. Сказать им или нет? Пожалуй, лучше сказать. Хотя бы для того, чтобы получить удовольствие, глядя на их физиономии.
-Прошу прощения, что вмешиваюсь в вашу беседу, — самым приторным и сладким своим голосом сказала Маша, прямо и жестко глядя на Ольгу Павловну, чувствуя, что именно с ней предстоит открытое противостояние. — Однако будет неловко, если вы узнаете об этом потом. Я неплохо говорю по-французски, — она сделала паузу. — Да… и по-английский тоже. На всякий случай, — еще пауза. — Чуть не забыла — и немного по-испански, — затем она повернулась к Алексею и лучезарно ему улыбнулась, отметив краем глаза, как изумленно поползла вверх бровь Николаева (то-то же — знает он ее, как же). — Пожалуй, кофе, спасибо.
Ход был за хозяйкой дома. Отреагировать, извиниться, промолчать. Она выбрала четвертый вариант — сменила тему.
-Анна, какие у тебя планы на утро?
Сестра Николаева немного все же смутилась признанием Маши, поэтому говорила, уже не так уверенно.
-Мне надо пойти к Агафье — Дарья все еще неважно себя чувствует, — и она не удержалась от многозначительного злого взгляда на Машу.
-Хорошо, — одобрила мать.
Вот он — ее шанс.
-А можно с вами, Анна? — быстро, пока разговор еще куда-нибудь не ушел, спросила Маша. — Хочу перед Дашей извиниться и… загладить вину… что-то вроде этого.
Анна растерялась и привычно посмотрела на мать, ожидая помощи. Та едва заметно кивнула.
-Сделайте милость, — пожала плечами Анна к Машиной радости. Однако ее счастье стало полным, когда Алексей также изъявил желание пойти к неизвестной особе по имени Агафья.
-Мне не трудно — и делать все равно нечего, — заверил он Николаева, который встрепенулся и готов был возразить.
-Но, думаю, у девушек могут быть секреты, в которые они не захотят посвящать тебя, — попытался Николаев все же остановить брата.
Маша засмеялась.
-Андрей, я вас умоляю — какие у меня с Анной могут быть секреты? Мы почти не знакомы. Конечно, пусть идет.
Николаев крепче, чем необходимо, сжал вилку и бросил на Машу испепеляющий взгляд. А по окончании завтрака отловил Машу у двери и прошептал ей в ухо.
-Мария Игоревна, прошу вас не забывать о том, что я сказал — не трогайте Алексея. Вы многого не знаете. Это не просьба, — жестко добавил он. — И еще. Это в вашем мире вы могли свободно называть меня просто по имени. Прошу впредь обращаться ко мне — Андрей Александрович. И только так.
Продолжение