Отмыть деньги через нко
ТАТЬЯНА КРУПИНА
Некоммерческие организации в России появились одновременно с коммерческими
структурами. Разнообразие форм НКО всегда было велико, и использовались они
как по прямому назначению, то есть для ведения социально значимой деятельности,
так и для ухода от налогов. С тех пор изменилось многое, государство окончательно
отказалось доверять бизнесу, и регулирование деятельности НКО стало гораздо
более жестким. Тем не менее НКО и сегодня (при определенных условиях) могут
быть использованы для целей минимизации расходов или оптимизации налогообложения.
Но главное — для достижения иных весьма важных целей своих учредителей.
НКО — организация, целью деятельности которой не является получение прибыли.
Именно это отличает НКО от обычных коммерческих фирм. Правда, раньше, в первом
десятилетии рыночной экономики, отличие это зачастую было формальным. Через
разнообразные НКО проводились очень многие коммерческие операции с тысячепроцентными
нормами прибыли — от беспошлинного ввоза сигарет до торговли гуманитарной помощью
и «обналички». Этот стиль работы тогдашних НКО так сильно разозлил государство,
что оно загнало всех скопом в очень тесные рамки. Поэтому сейчас заниматься
некоммерческой деятельностью без большого риска налоговых санкций можно только
при поддержке хорошего юриста и бухгалтера.
Некоммерческие организации можно разделить на две практически не пересекающиеся
категории — те, которые созданы для социально значимых целей, и те, которые
созданы бизнесом для бизнеса. Первые страдают от недостатка финансирования
и бьются в тисках Налогового кодекса и бухгалтерских норм, пытаясь выполнить
свои гуманитарные задачи. Вторые помогают функционированию бизнеса — что, в
конечном итоге, столь же важно для общества, хотя это ясно не всем. Именно
о второй группе и пойдет речь.
Как регулируют НКО сегодня
«Когда мне нужно обналичить деньги — я иду в коммерческие структуры»,- невесело
усмехнувшись, сказал вашему корреспонденту один из профессионалов НКО-бизнеса.
Да, именно такова сегодняшняя реальность. Потому что уходить от налогов с помощью
НКО стало более чем проблематично. Уставные цели при регистрации НКО прописываются
очень жестко, и «шаг влево, шаг вправо» всегда делается с оглядкой. Поэтому
возможности для коммерческой деятельности достаточно ограничены, хотя многие
НКО ее ведут — в пределах уставных целей.
Впрочем, как только НКО начинает вести коммерческую деятельность, она становится
де-юре (в части такой деятельности) субъектом рынка с совершенно такими же
правами и обязанностями, что и коммерческая организация. А на практике — даже
хуже. Как пояснил «Бизнесу» директор Гильдии экологов Вячеслав Паньков, налоговые
органы очень бдительно следят за НКО, ведущими коммерческие операции. И тщательно
отслеживают вопросы организации раздельного учета операций, относящихся к коммерческой
и некоммерческой частям. Если разделение проведено нечетко, налоговые органы
сочтут всю деятельность НКО коммерческой. Ну и, конечно, начислят полноразмерные
налоги даже по тем операциям, которые по всем содержательным признакам относятся
к некоммерческому направлению.
У каждой налоговой инспекции есть свои методы — например, часто делаются
попытки квалифицировать поступления средств в НКО как гранты и начислить с
них НДС. Дело в том, что гранты не подлежат обложению НДС, только если они
получены от организаций, входящих в специальный перечень, который утверждается
правительством РФ. Поэтому если организация-донор не входит в этот перечень,
то принимать от нее целевое финансирование без НДС не следует — в этом случае
бухгалтеры некоммерческих организаций рекомендуют оформлять перевод средств
в НКО не как целевой взнос, а как благотворительный взнос на осуществление
уставной деятельности.
Иногда налоговые органы пытаются доказать, что полученное имущество не использовалось
для уставной деятельности. В условиях традиционно разгильдяйского подхода к
документообороту это сделать очень просто. При неправильном оформлении документов
наложенный штраф может превосходить объем полученного финансирования. Правда,
когда дело доходит до суда, в 90% случаев выигрывают НКО. Попасть в оставшиеся
10% никому не охота — поэтому все специалисты, опрошенные «Бизнесом», подчеркивали
решающую роль юриста в организации деятельности НКО.
Но все же, несмотря на пристальное внимание фискальных служб, НКО вполне
может получать пожертвования на уставные цели и расходовать их к взаимному
удовольствию жертвователя и самой НКО.
НКО — инструмент ювелирный
НКО поставлены в такие рамки, что создавать их следует только после тщательного
взвешивания и проработки вопроса: «Зачем это надо и как конкретно это будет
работать?» Соответственно, проектировать каналы финансовых и документальных
потоков нужно заранее, тщательно сверяясь с юристами.
Сравнение различных форм НКО показывает, что в целом они довольно сильно
похожи друг на друга — за исключением фонда и учреждения (см. справку). Режим
наибольшего благоприятствования установлен для религиозных организаций, но
их сложно использовать. НКО «от Бога» могут быть полезны коммерческой организации
только в редких случаях, когда через них ведется лоббистская работа с людьми,
имеющими определенные религиозные предпочтения.
Форму НКО выбирают, исходя из целей ее создания. А цели (реальные) могут
быть самыми разными. С помощью НКО можно: добиться взаимодействия с властями;
лоббировать принятие нужных законов; обеспечить PR группе предприятий (ассоциации,
союзы); обеспечить политическую поддержку идеологии группы предприятий — так
сегодня поддерживается идея либерализма (фонды); решить кадровую проблему;
обеспечить юридическую поддержку (АНО, ассоциации) и т. д.
Вот, например, проходит в Нью-Йорке конференция некой ассоциации. Во имя
уставных целей — информирования рынка об услугах компаний-членов. Что происходит
на практике? Те предприятия, которые внесли крупные пожертвования, презентовали
себя наиболее активно. Заодно в Нью-Йорк вывезли пару-тройку нужных чиновников.
Последние сыграли роль свадебных генералов, придав конференции необходимый
вес, прокатились в Америку за чужой счет, подманили «на живца» журналистов
и участников рынка. А основные спонсоры пропиарились так, как никогда не смогли
бы без поддержки ассоциации. Все законно, и все довольны. Экономия? Конечно:
НДС с расходов на рекламу никто не платил, а ведь эта конференция с хорошо
продуманным «проблемным» названием — не что иное, как чисто рекламная акция.
Диалог бизнеса и власти
Ассоциациям и союзам гораздо легче, чем отдельным фирмам, говорить с властями.
Совместное финансирование позволяет нанять специалистов по анализу информации
и PR , которые могут обеспечить высокое качество аргументов. Сильные НКО участвуют
в разработке предложений по изменению законов, и именно через участие в НКО
бизнесмены могут непосредственно влиять на принятие решений, входя в экспертные
или консультативные советы.
Такая прослойка, буфер между бизнесом и властью, позволяет вести более спокойный,
а значит, более эффективный диалог. Нельзя сказать, чтобы эта деятельность
приносила немедленные дивиденды, хотя и так бывает. Но для предприятия, рассчитывающего
на долгосрочную перспективу, лоббирование своих интересов во властных структурах
является необходимым элементом выстраивания стратегии. Организации типа «Деловой
России», «ОПОРЫ России» и т. п.- как раз те структуры, которые заняты «наведением
мостов». И, хотя результативность их деятельности неочевидна, они все же представляют
собой коллективный орган влияния.
А самым простым способом воздействия на власть является «непрямой подкуп».
Во многих НКО функционируют (или являются их членами) представители власти.
Вот цитата из «Исследования третьего сектора», проведенного консалтинговой
фирмой «Восточный проект» (курсив авторов означает цитирование мнения независимого
эксперта): «Сегодня многие НКО сами инициируют взаимодействие с властными структурами.
„ Взаимоотношение с властью — это основа. На первом опыте, в 1999 году, мы
обкатали модель общения с районной властью. Дальше было легче. Мы поняли технологии,
как можно добывать деньги, и когда эти деньги появлялись, мы старались их распределять
совместно с районными управами. Наш главный путь — работать в сотрудничестве
с законодательной и исполнительной властью”. По мнению экспертов, такое сращивание
власти и общественных организаций ведет к образованию коррупции, когда часто
в основе взаимоотношений лежат „взаимные откаты ” , которые могут достигать
70%».
В исследовании описан один из способов «эффективного взаимодействия» власти
и некоммерческого сектора: например, членами Городского благотворительного
совета (Москвы), к числу задач которого относится распределение средств городского
бюджета между благотворительными и общественными организациями, являются некоторые
депутаты Мосгордумы. Это привело к тому, что именно фонды депутатов и дочерние
организации фондов стали в первую очередь получать бюджетное финансирование
и выигрывать конкурсы. Поэтому можно уверенно заявить: некоммерческие организации
очень полезны бизнесу. В том случае, если он готов делиться с чиновниками.
Одним из распространенных вариантов такой дележки является финансирование
избирательных кампаний какого-либо политического деятеля через общественные
организации. Риски этого варианта, конечно, весьма велики — «лошадка», на которую
поставили, может засбоить, или ее отодвинет на задний план более сильный кандидат
из другого лагеря. Но если креатура проведена на нужный пост — она становится
полезной и одновременно хорошо управляемой. Конечно, и из этого правила есть
исключения, но их очень и очень мало.
Еще один вариант использования НКО для реализации собственных целей — благотворительные
фонды, частично финансируемые крупными предприятиями. Они решают разнообразные
задачи — от поддержки демократических идей до создания благоприятных условий
для развития регионов, в которых сосредоточена деятельность предприятий. На
проекты по развитию гражданского общества и улучшению инфраструктуры регионов
легко привлекаются внешние пожертвования и крупные международные гранты (от
тех, кто входит в льготный список). Управляя таким фондом, компании решают
масштабную задачу сохранения самой возможности функционирования в экономико-политическом
поле, формируют это поле. Несмотря на то что в этом случае трудно оценить баланс
затрат и выгод, иногда такая деятельность становится вынужденно необходимой.
НКО для своих
Выгоды более мелкого масштаба также могут быть получены с помощью аутсорсинга
в НКО некоторых задач. Так, НКО — замечательная схема для функционирования,
например, юридических консультаций «для своих». Основной целью такой НКО может
быть «ликвидация правовой безграмотности граждан и предпринимателей», услуги
— бесплатными. Но — ни рекламы, ни вывески, работа с приходящими ведется только
по предварительной записи, и график приема расписан на пару-тройку месяцев
вперед.
Другой вариант экономии- организация спортивных и фитнес-клубов. Это прекрасный
способ обеспечить хорошую спортивную форму сотрудников и одновременно сэкономить
на ЕСН и подоходном налоге. Для этого организация или группа организаций учреждает
НКО, передает ему необходимое имущество, платит членские взносы, которые расходуются
на зарплату тренеров и хозяйственные нужды, и устанавливает очень небольшой
членский взнос для работников фирм-учредителей.
Если у ряда компаний есть общие цели, например продвинуть какой-то бизнес,
создание НКО является одним из самых удобных способов коллективного продвижения.
За примерами далеко ходить не нужно. РАРИБ (Российская ассоциация работников
игорного бизнеса), цели создания — координация предпринимательской деятельности
в области игорного бизнеса и представление общих интересов в государственных
и иных органах и организациях, защита общих имущественных интересов. НАУФОР
(Национальная ассоциация участников фондового рынка), цели создания — обеспечение
условий профессиональной деятельности участников фондового рынка России, информационная,
методическая, техническая и правовая поддержка деятельности членов НАУФОР.
И таких ассоциаций очень много. А если ассоциации создаются, значит, это кому-нибудь
нужно. И, конечно, выгодно.
Действительно, если в уставе НКО прописана защита интересов учредителей,
то здесь простор для деятельности очень велик. Например, НКО может за свой
счет выпускать рекламные материалы — но не учредителей НКО, а самой НКО. При
этом вместе с НКО упоминаются заинтересованные организации. Правда, иногда
возникают казусы — налоговые органы пытаются обвинить НКО в том, что они таки
оказывают услуги на коммерческой основе. Именно поэтому документальная подложка
всех действий НКО должна быть очень тщательно проработана.
Правильный подход
Таким образом, за последнее время реальные функции НКО в бизнес-сфере сильно
изменились. Примитивные задачи и грубые приемы обналички уступили место более
виртуозным подходам к выстраиванию логической цепочки цель-метод-результат.
Схемы ухода от налогов с участием НКО, по мнению юристов компании «Эксперт-оценка»,
сейчас используются редко. Специалисты считают, что точно такого же эффекта
можно добиться с помощью дочерних и зависимых обществ, которые имеются у большинства
компаний. Некоммерческие же организации чаще используют с целью прикрытия коммерческой
деятельности тех лиц, которые не имеют права это делать в открытую (например,
государственных служащих).
Да, впрямую уводить деньги через НКО сейчас стало почти невозможно. Но зато
бизнес научился пользоваться НКО тонко, дозированно, грамотно применяя этот
непростой инструмент по его неявному назначению. Иногда — с ошеломительным
успехом. Ну разве можно обидеть учредителя некоммерческой организации, которая
вернула родине национальное достояние — к примеру, яйца Фаберже?
Изменение в признаках сомнительных операций для НКО позволит банкам расширить поле для усмотрения нежелательных признаков в их работе, сказал РБК профессор факультета права Высшей школы экономики Илья Шаблинский. «В новой версии не перечислены даже виды НКО, которые могут быть получателями этих средств, — отметил он. — Перечисленные признаки — это очень общие признаки, под них может попасть большее, чем ранее, количество организаций». Вводя подобные ограничения, государство стремится иметь больше возможностей для контроля за деятельностью НКО, убежден он.
Поправка скорее похожа на борьбу со скрытым иностранным финансированием некоммерческих организаций, чем на противодействие отмыванию денег через НКО, считает руководитель практики финансовых расследований и противодействия коррупции аудиторской компании ФБК Grant Thornton Александр Сотов. По его словам, чаще всего в отмывании денег бывают задействованы профсоюзы или религиозные организации, последние могут в больших объемах принимать пожертвования от лиц за рубежом, потом заключать договоры с иными лицами и тратить эти деньги в их интересах. «В отношении НКО подобного не замечалось», — говорит эксперт.
«Если поправка войдет в перечень признаков сомнительных операций, банки, может, и не будут блокировать подобные платежи, но с высокой долей вероятности будут направлять сообщения о таких транзакциях в Росфинмониторинг и ЦБ. И интерес властей вызовут лица и организации, которые перечисляли деньги НКО», — замечает Сотов.
Указанная в новой редакции норма выглядит значительно менее размытой, поскольку устанавливаются более понятные признаки формирования рисков, сказал РБК партнер фирмы «Рустам Курмаев и партнеры» Дмитрий Горбунов. «Регулярные транзакции чаще всего используются, для того чтобы запутать источник происхождения денежных средств и придать им вид обоснованного с точки зрения легальности получения платежного средства», — говорит эксперт. Фактически правила поведения НКО «выпрямляют» под общие тенденции работы надзорных органов, заключает Горбунов.
Как государство ограничивало деятельность НКО
В марте 2018 года глава Росфинмониторинга Юрий Чиханчин сообщил президенту, что ряд российских некоммерческих организаций продолжает получать из-за границы деньги, «которые идут на определенные степени деструктивности». По его словам, ведомство тогда отслеживало порядка 80 млрд руб., поступивших НКО из-за границы и «не все для благих целей».
В январе Минюст отказал Михаилу Федотову в отмене обязанности НКО сообщать об иностранном финансировании российских компаний, жертвующих им средства (Федотов выступил с этим предложением еще тогда, когда был главой президентского Совета по правам человека).
Летом 2018 года Минюст ввел новые требования к НКО. Они предписывают некоммерческим организациям указывать не только прямые иностранные источники финансирования, но и зарубежные источники российских компаний — доноров НКО. Согласно закону признаются иностранными агентами некоммерческие организации, получающие деньги не только напрямую от иностранных структур, но и от российских юрлиц с иностранными источниками финансирования. Кроме того, Минюст стал запрашивать персональные данные и данные о доходах физических лиц — сотрудников и контрагентов НКО. Законом сбор и обработка таких персональных данных Министерством юстиции не предусмотрены, указывал Федотов.
Закон об НКО-иноагентах был принят в России в 2012 году. С момента вступления закона в силу в их список попали, в частности, Левада-центр, центр «Сова», фонд помощи осужденным «Русь сидящая», «Мемориал», ассоциация «Голос», Сахаровский центр и многие другие НКО. В 2019 году иноагентами разрешили признавать и физических лиц.
ЦБ предложил ввести новые признаки отмывания денег. Закон может ударить по НКО и обычным юрлицам: под понятие сомнительных операций подводят пожертвования россиян и компаний, которые получают деньги из-за рубежа. «Секрет» узнал у экспертов, чем предложение регулятора грозит бизнесу и некоммерческим организациям.
Что произошло?
Центробанк обновил признаки финансирования терроризма и отмывания денег через некоммерческие организации.
Финансовые операции признают подозрительными при двух условиях:
- они носят регулярный характер: например, деньги переводят спустя неделю после транзакции из-за рубежа;
- сумма, переведённая на счета НКО, должна быть примерно равна сумме, полученной из-за рубежа.
В поправках идёт речь о новых схемах незаконных «обнальных» операций, пояснил «Секрету» ведущий юрист Европейской юридической службы Павел Корнеев: «Добавлены такие новые признаки, указывающие на необычный характер сделки, как дистанционное управление банковским счетом нескольких компаний из разных стран с одного IP-адреса, покупка / продажа виртуальных активов, в первую очередь криптовалюты. Остальные касаются незаконного оборота наркотиков, финансирования распространения оружия массового уничтожения и участия должностных лиц в «обнальных» схемах».
По его словам, некоммерческим организациям посвящено всего два новых «подозрительных» признака: «Первый предписывает банку при оценке «обнальных» рисков обращать внимание на своего клиента, который перечисляет в НКО менее 100 тысяч рублей. Второй — делать тоже самое при регулярном получении денег от лиц и организаций, которые получили их из-за рубежа».
Последний признак, по его словам, поможет найти «замаскированные НКО, выполняющие функции иностранного агента (российские НКО, которые получают деньги из-за рубежа и функционируют в интересах зарубежных государств), если они не значатся в соответствующем реестре».
Что означают новые поправки?
Экономист, финансовый эксперт и директор «Уралсибконтракта» Александр Клишин пояснил «Секрету», что на практике предложение ЦБ позволит заблокировать любое юридическое лицо:
«В законе об иноагентах чётко прописано, что, если некоммерческая организация получает деньги из-за рубежа, она признаётся иностранным агентом. За ней устанавливают дополнительный надзор. Внимательно смотрят на её (банковские) операции. Но поправки из серии (признать операцию сомнительной), если в НКО перечисляют деньги через третьих лиц, означают, что мы просто, не разбираясь, решили запретить такие переводы. Просто запретить, и всё. Это дополнительный повод заблокировать любое юридическое лицо».
Управляющий партнёр адвокатского бюро «Бишенов и партнёры» Алим Бишенов сообщил «Секрету», что поправки Центробанка помогут противодействовать отмыванию денег:
«Ограничения коснутся деятельности только тех НКО, которые своей фактической деятельностью не соответствуют уставным целям и наносят ущерб национальной безопасности. В первую очередь эти поправки изменят жизнь некоммерческих организаций, получающих финансирование из-за границы. Но опять же только на действующих незаконно или подменяющих свою декларируемую деятельность фактически противоправными или незаконными действиями».
Что беспокоит НКО?
Менеджер проектов и равный консультант в некоммерческой ассоциации «Е. В. А.» Мария Годлевская считает, что поправки могут осложнить доступ НКО к жертвователям:
«Зачастую равные консультанты работают за средства жертвователей или фармкомпаний. В меньшей степени — за средства госсубсидий и президентского гранта. Головные офисы большинства фармкомпаний находятся всё таки не в России. И этот ресурс перекрывается. Да, безусловно, президентский грант сейчас много денег даёт. Но в разрезе того, сколько их нужно на самом деле… Поэтому думаю, поправки будут достаточно серьёзной проблемой».
Сложности могут возникнуть и с пожертвованиями обычных россиян, чьи родственники живут за рубежом, отмечает она: «Берём какую-нибудь нашу бывшую клиентку, которая выпрямила спину и пошла с улыбкой по жизни. Супруг у неё, к примеру, живёт в Америке и пересылает ей деньги. И потом она часть этих денег пересылает нам в благодарность. Мы проверить происхождение этих денег никак не можем. И такой перевод может попортить крови некоммерческой организации».
Новые поправки можно назвать очередным шагом ограничения деятельности НКО, подтверждает Клишин: «Большая часть некоммерческих организаций на территории страны финансируется за счёт российских компаний и физических лиц, находящихся на территории Российской Федерации. Соответственно, поправки касаются только тех некоммерческих организаций, которые ведут относительно независимую политику. Просто затыкают рот компаниям, которые финансируются из-за рубежа и которые, грубо говоря, ведут независимую политику с точки зрения страны, в которой находятся».
Корнеев, напротив, отмечает, что считать поправки шагом к ограничению деятельности НКО пока преждевременно: «Конечно, теперь процесс получения денег на счёт НКО может занять больше времени, но, если все документы будут в порядке, они их получат».
Чем предложения ЦБ могут обернуться для НКО?
Работать станет сложнее. Как минимум — им будут блокировать счета для подтверждения сомнительных операций по 115-му закону (закон о противодействии отмыванию доходов, полученных преступным путём. — Прим. «Секрета»), объясняет Клишин:
«В результате мы получим заблокированные счета и невозможность вести реальную хозяйственную деятельность НКО. Я думаю, это связано в том числе с тем же фондом Навального. А он финансируется в большинстве своём из-за рубежа. Таким образом, они лишили его возможности получения денег и ведения хозяйственной деятельности через НКО».
Мария Годлевская подтверждает, что НКО и так непросто работать: «У нас и так много регалий. Можно стать НКО — иностранным агентом, можно стать физическим лицом — иностранным агентом. Сейчас создают всё больше препон к тому, чтобы у нас были связаны руки. Мы каждый раз будем вынуждены спрашивать у нашего государства: „А эту работу мы можем делать? А вот эту?“ Хотя мы должны отталкиваться от потребностей наших клиентов. Это немного пугающая практика».
Фото: www.mskagency.ru / / Сергей Киселев
Поделитесь историей своего бизнеса или расскажите читателям о вашем стартапе