Руки в прачечную сдавая не отмоют подозреваю

Дайте расскажу вам анекдот…
Пятеро парней сидят в камере, в тюрьме Сан-Квентин.
И гадают, каким х**м их туда занесло.
Что мы сделали не так, где ошиблись, чего не сделали?
Ищут виноватых и прочая х**ня.
И вдруг, один говорит: «Погодите… Когда мы готовили дело,
Мы просто сидели рассказывали, бл*ть, анекдоты…»

А я назло возьму и проснусь,
Налью себе апельсиновый Juice.
Поклянусь, что ни во что не ввяжусь,
Если задержат — то я не задержусь.

Котлы переведу на час назад, —
Пусть идут, но не спешат.
Пусть по венам течет — терять не хочу,
Но если ранен в плечо, мне по плечу.

Я залечу, забью и залечу,
Моя жизнь как угловой удар по мячу —
То навешу, то закручу,
То чаевые, то не доплачу.

Руки в прачечную сдавая, —
«Не отмоют» подозреваю,
Если конфликт назревает из-за пары тыщ, —
Выдавлю назревший конфликт, как прыщ.

А я родился не позавчера.
Думал — рано, оказалось пора.
И меня может убить каждый Божий день.
Может убить план, может убить лень.

Может убить самый безопасный авто.
Может убить сериал про честных ментов.
Может убить тот, кто думает «не промахнусь»,
А я назло возьму и проснусь!

Открыл глаза, значит мне так надо.
Малеха мятый… Сон он, как вата.
И кто же в этом виноват-то,
Что в моем доме из гостей только наряды?

А я чувствую себя наркозом.
Под тридцать лет, как местный, срок серьезный.
Если вдруг скончаюсь от нехватки воздуха —
Хочу у гроба, чтоб все хлопали под Gospell.

А я-то думал, что поздно.
Взглянул на время: а не, нормально.
Затем массажик железнодорожный…
Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы…

И на*ера в Сенегале снега?
Пройдя границу, стоят так дорого.
А я всегда предполагал,
Что ОМОН — это, как лечение амбулаторное.

Я проснусь себе же назло.
Спущусь во двор, согрею мотор.
Да, я — не Святой, да и, что потом?
Нам не ответят даже шепотом.

И мне пох**, так что тебя парят парни —
Те, кому нечего друг от друга скрывать.
А мне бы живым-невредимым доползти до спальни,
Чтоб потом живым-невредимым утром встать.

Прикинь, дождь намокнет и Ялта зимой,
В шкафу модный прикид, жизнь — казино.
За окном мир по-прежнему странный такой,
Но я открою глаза и стану собой.

Махнуть бы в Лиссабон, там вроде спокойно.
Сяду в Боинг и по 50 «За здоровье!»
Много было историй, где я — не супергерой.
Даже супергерой может сдасться без боя.

На старых фотообоях погода — огонь.
А у нас в марте ноль и я уже доволен.
И нас с тобой по-прежнему мотает по кривой,
Но той, что упирается в конец ладони.

Кто-то сверху ведет контроль в стенах небесной лаборатории.
Наследил одной ногой у них в коридоре —
Детали в протоколе.
В договоре печать и судью бы прокачать.

Она такая — ничего, нормально расположена.
В своем кресле кожаном дела в папке сложены.
Бретельки-кружева, крестиком вышивала
Пока стальную дверь пластид вышибал.

Пробки — девять баллов, и я немного устал.
В коробке с черным налом, силы на старт.
Кем хотел, тем и стал. Ну, и в чем же суть?
А я возьму и проснусь!

Слова являются собственностью её автора, взяты из открытых источников и предназначены лишь для ознакомления.

Транслитерация /транскрипция:
Dajte rasskazhu vam anekdot…
Pyatero parnej sidyat v kamere, v tyur’me San-Kventin.
I gadayut, kakim x**m ix tuda zaneslo.
Chto my sdelali ne tak, gde oshiblis’, chego ne sdelali?
Ishhut vinovatyx i prochaya x**nya.
I vdrug, odin govorit: «Pogodite… Kogda my gotovili delo,
My prosto sideli rasskazyvali, bl*t’, anekdoty…»

A ya nazlo voz’mu i prosnus’,
Nal’yu sebe apel’sinovyj Juice.
Poklyanus’, chto ni vo chto ne vvyazhus’,
Esli zaderzhat — to ya ne zaderzhus’.

Kotly perevedu na chas nazad, —
Pust’ idut, no ne speshat.
Pust’ po venam techet — teryat’ ne xochu,
No esli ranen v plecho, mne po plechu.

Ya zalechu, zab’yu i zalechu,
Moya zhizn’ kak uglovoj udar po myachu —
To naveshu, to zakruchu,
To chaevye, to ne doplachu.

Ruki v prachechnuyu sdavaya, —
«Ne otmoyut» podozrevayu,
Esli konflikt nazrevaet iz-za pary tyshh, —
Vydavlyu nazrevshij konflikt, kak pryshh.

A ya rodilsya ne pozavchera.
Dumal — rano, okazalos’ pora.
I menya mozhet ubit’ kazhdyj Bozhij den’.
Mozhet ubit’ plan, mozhet ubit’ len’.

Mozhet ubit’ samyj bezopasnyj avto.
Mozhet ubit’ serial pro chestnyx mentov.
Mozhet ubit’ tot, kto dumaet «ne promaxnus'»,
A ya nazlo voz’mu i prosnus’!

Otkryl glaza, znachit mne tak nado.
Malexa myatyj… Son on, kak vata.
I kto zhe v e’tom vinovat-to,
Chto v moem dome iz gostej tol’ko naryady?

A ya chuvstvuyu sebya narkozom.
Pod tridcat’ let, kak mestnyj, srok ser’eznyj.
Esli vdrug skonchayus’ ot nexvatki vozduxa —
Xochu u groba, chtob vse xlopali pod Gospell.

A ya-to dumal, chto pozdno.
Vzglyanul na vremya: a ne, normal’no.
Zatem massazhik zheleznodorozhnyj…
Rel’sy-rel’sy, shpaly-shpaly…

I na*era v Senegale snega?
Projdya granicu, stoyat tak dorogo.
A ya vsegda predpolagal,
Chto OMON — e’to, kak lechenie ambulatornoe.

Ya prosnus’ sebe zhe nazlo.
Spushhus’ vo dvor, sogreyu motor.
Da, ya — ne Svyatoj, da i, chto potom?
Nam ne otvetyat dazhe shepotom.

I mne pox**, tak chto tebya paryat parni —
Te, komu nechego drug ot druga skryvat’.
A mne by zhivym-nevredimym dopolzti do spal’ni,
Chtob potom zhivym-nevredimym utrom vstat’.

Prikin’, dozhd’ namoknet i Yalta zimoj,
V shkafu modnyj prikid, zhizn’ — kazino.
Za oknom mir po-prezhnemu strannyj takoj,
No ya otkroyu glaza i stanu soboj.

Maxnut’ by v Lissabon, tam vrode spokojno.
Syadu v Boing i po 50 «Za zdorov’e!»
Mnogo bylo istorij, gde ya — ne supergeroj.
Dazhe supergeroj mozhet sdast’sya bez boya.

Na staryx fotooboyax pogoda — ogon’.
A u nas v marte nol’ i ya uzhe dovolen.
I nas s toboj po-prezhnemu motaet po krivoj,
No toj, chto upiraetsya v konec ladoni.

Kto-to sverxu vedet kontrol’ v stenax nebesnoj laboratorii.
Nasledil odnoj nogoj u nix v koridore —
Detali v protokole.
V dogovore pechat’ i sud’yu by prokachat’.

Ona takaya — nichego, normal’no raspolozhena.
V svoem kresle kozhanom dela v papke slozheny.
Bretel’ki-kruzheva, krestikom vyshivala
Poka stal’nuyu dver’ plastid vyshibal.

Probki — devyat’ ballov, i ya nemnogo ustal.
V korobke s chernym nalom, sily na start.
Kem xotel, tem i stal. Nu, i v chem zhe sut’?
A ya voz’mu i prosnus’!