За жизнь мама стирает
Ночь длинная, мыслей много.
Держи! Надеюсь, опубликуешь по старой дружбе.
Если честно, то статья о первой и последней любви меня задела за живое, оголила нервные канаты, раскрутила их в тонкие струны и вызвала вой! Вой обиды, боли, ненависти и вселенского непонимания. Я снова пережила детство почти по дням, по часам обессиливающих рыданий, по бессонным ночам, умывалась слезами в свои 30 с небольшим, думала, курила, пила кофе из ведра, переоценивала, хотела понять и простить… И снова не смогла.
А еще хочется тем читателям, которые оставляли у тебя комментарии типа «дочери — суки, мать не простили, а обязаны… Она же мать и не должна была жить с нелюбимым мужем. Она тоже человек и имеет право на счастье!»
Мать — не человек. Мать — богиня! Она — самое святое, что есть у каждого ребенка, независимо от возраста. Даже пьющая мать, не бросающая своих детей — Мать! Даже пьяная мать, обнимающая своих детей и готовая перегрызть за своего ребенка горло любому — Мать!
А вот мать, бросившая своих детей ради своего призрачного счастья, ради нового члена — сука. Нет, даже не сука. Это тварь, недостойная называться женщиной. Это мразь.
Теперь о себе.
Родители жили отлично. Всё вместе, всегда вместе, часто обнимались, целовались, смеялись. В этом счастье до 4 класса купалась и я, как в теплом омуте. Меня любили, баловали, возили на море, на детские спектакли, в цирк. Родители всегда водили меня вместе, вдвоем. И я отлично помню тепло их рук. За две руки я всегда ходила. А еще любила прыгать. Знаешь, когда поднимают тебя за руки вверх, а ты прыгаешь как можно дальше, навстречу солнцу! И тебе ничего в этой жизни не страшно. Ты смелая, счастливая, уверенная, растешь и радуешься, что наступило утро, что родители одарят поцелуями!
А потом все рухнуло.
Черная туча закрыла солнце и умыла слезами семью.
Однажды шел первый снег, я бежала со школы домой раньше обычного.
Дверь открыл папа и впервые не обнял, не спросил «Ну, что, красавица, как успехи, чем родителей порадуешь? Мой быстро руки и к столу!». Папа просто открыл дверь. У него был странный вид.
Я разделась и пошла в комнату. Там мама собирала свои вещи в чемодан. Папа сидел в кресле, опустив голову на руки, плакал и просил маму одуматься. Та тихо продолжала собирать вещи.
Я ушла в свою комнату.
Потом мама пришла, меня обняла и поцеловала. Она сказала, глядя в окно: «Дочь, ты, когда вырастешь, ты меня поймешь. А пока ты останешься с папой. Я за тобой потом приеду.»
«Потом» случилось только два года назад, когда мне исполнилось 30. Мне уже мама не нужна была. Я научилась жить сама. И ее я не простила.
Мама в тот день уехала, папа впервые напился и громко плакал.
Меня к себе забрала соседка. Я жила у нее три дня, а папа три дня пил.
Потом соседка припугнула папу милицией, сказала, что его лишат родительских прав, а меня отправят в детский дом. С того момента я поняла всю глубину трагедии.
Позже папа сказал, что мама уехала в другой город.
Такие новости разносятся по округе быстро и мне одноклассница, с которой моя мама раньше вместе работала, рассказала, что мама познакомилась с азербайджанцем и уехала к нему на родину. Папа информацию подтвердил.
Нам жилось очень тяжело. Папа работал, я старалась ему помогать. Иногда он приходил очень поздно, иногда утром. Я ждала его ночами, молча.
А потом в нашей квартире появилась тетя Ирина.
Она меня ненавидела с того момента, как переступила порог.
Первое, что она сказала, зайдя в наш дом «смотри, шпона, я сумку свою оставила на зеркале, в ней много ценных вещей, если что-то исчезнет из нее, я тебе руки выдерну». А потом внимательно посмотрела на меня и добавила «и ноги тоже» и горда пошла в зал, где папа накрывал ужин «на двоих».
Меня пригласили в комнату потом, когда было все съедено и выпито.
— Ирина, это моя дочь. Она хорошая девочка, помощница. Думаю, вы без особых проблем найдете общий язык.
— Доченька, это тетя Ирина. Она будет с нами жить. Мы с ней решили пожениться.
Так нас папа познакомил.
На следующий день у меня с папой был первый серьезный разговор.
Он пытался убедить, что тетя Ира хорошая, что ему тяжело жить одному (меня не считал), ему нужна помощница по дому, хотя я сама отлично со всем справлялась. А у меня в ушах звенели ее слова «ноги и руки выдерну».
В субботу с наших шкафов было выброшено все, что считалось лишним, а в воскресенье тетя Ирина была доставлена к нам с вещами.
Все. Мы счастливо зажили.
Тетя Ирина работала 2 дня в первую смену, 2 дня во вторую и 2 дня была выходной.
Самыми счастливыми днями в моей жизни были дни, когда она работала во вторую смену.
В остальные дни, когда я приходила домой, а папа был на работе, она на меня орала за мокрые перчатки, за пятно не колготках, за некрасивый почерк, на ошибки в контрольных, за запинки в стихах. Она орала, срывая голос, из-за всего. А через полгода она стала меня бить. Могла ударить сильно по лицу, если я не съела суп или кашу, могла взять за косу и больно ткнуть о стол, если увидела в тетрадке ошибку, могла заставить переписать упражнение 15 раз, если ей что-то не понравилось. А еще она запрещала жаловаться папе, говорила, что размажет меня по стенке, если я пикну.
Я ее ужасно боялась. Я понимала, что она не шутит и боялась сказать папе.
Я боялась идти после школы домой, я предпочитала сидеть в своей комнате и читать, рисовать, только бы не показываться в квартире и не попадаться ей на глаза. Папа считал, что так и надо, что я занята, что я росту, и не хотел ничего другого видеть. Его все устраивало.
В этом аду я жила два года.
Так вот, то был не ад. Ад наступил, когда с тюрьмы вернулся ее сын. Ему было 22, он отсидел за кражу 3 года. Я в то время училась в 8 классе.
Тетя Ирина сказала, что Игорь с нами поживет пару недель, пока устроится на работу.
В нашей квартире стали собираться Игоря друзья и подруги, какие-то компании, они у нас пили и курили, матерились и чем зря занимались в зале и в родительской спальне. Если папа и тетя Ира шли в кино или в гости, чтобы молодежь отдохнула, то мне пойти было некуда. Однажды ко мне пристал пьяный друг Игоря. Только по счастливой случайности ничего плохого не случилось, я смогла вырваться и убежать к соседям. Соседи вызвали милицию.
У папы были серьезные проблемы. Тетя Ирина своего сына отправила в свою квартиру, на меня обозлилась еще больше. Могла ударить неожиданно и без слов.
Я пожаловалась классной.
Мной занялась опека. Домой приходили комиссии, психологи,учителя, милиция. Тетя Ирина меня перестала бить просто так. А когда папа узнал всю правду, он развелся с этой женщиной.
В то время я училась в 10 классе.
В 10 классе я узнала, что мама отказалась от меня.
Она написала письменный отказ. Я сама его читала. Один экземпляр был у отца и я его увидела случайно.
Жизнь без мамы все эти годы для меня была сплошной трагедией.
Меня обзывали, говорили гадости, меня били и унижали.
А еще все эти годы, когда отец жил с Ирой, мне не покупали одежду. Она привозила мне вещи своей племянницы, которая была на два года старше, на голову выше и на три размера шире. И я это носила. У меня не было выбора. С меня смеялись, меня, как говорят сегодня, чмырили.
Чмырили в классе, в школе, во дворе.
У меня не было подруг. Я не ходила с классом в кино и театр, я не ездила в пионерские лагеря. Я жила дома за печкой.
И упаси Бог кому-то пожелать такое.
И не дай Бог кому-то это пережить.
А два года назад мама вдруг приехала в гости и привезла с собой своих двоих детей.
Девочки 13 и 15 лет.
Яркие, красивые, счастливые.
Мама счастливая, молодая и красивая. Девочки стесняются к ней жмутся, она смеется гладит их и целует.
А я, глядя на все это, только заплакала.
В свои 30 лет я вспомнила свое детство в их возрасте. Только я не смеялась, я плакала. Меня били, а не гладили, и я ночами плакала. Меня не целовали, мне в лицо плевали и я ночами плакала.
Моя жизнь с 11 до 16 лет была сплошной рекой из слез, беспросветным адом.
Я даже хотела покончить жизнь самоубийством, но кто-то или что-то меня сдерживало.
Мама сидела в квартире отца, в квартире, где она меня пеленала, учила говорить и ходить, в квартире, где мы были счастливы когда-то, в квартире, где она приняла решение бросить меня и уехать и смеялась… А потом, когда отец пошел на площадку курить, она вдруг сказала: «Дочь, ты же не обижаешься на меня, надеюсь? Ты же понимаешь, что я имела право на любовь и на счастье?»
Я не сдержалась. Я сказала, что нет, не обижаюсь. Я сказала, что ненавижу ее и никогда не прощу.
Я сказала: «Да, ты имела право на любовь и на счастье? А я? Я что, не имела права на любовь и на детство? Чем я хуже этих детей? Ты даже написала отказ на меня. Ты от меня отказалась, а теперь тебе интересно, не обижаюсь ли я?»
Больше я говорить не могла. Просто хлопнула дверью и ушла.
Ушла, чтобы никогда больше не видеть эту мразь по имени МАМА!
Бабушка? Да, у меня была бабушка. Одна. Мамина мама. Я ее никогда не видела, хотя и живет она со мной в одном городе. Бабушка была против брака моих родителей. Она считала, что отец ей на пара, он нищий, он из детского дома. Как только родители поженились, бабушка маму больше не пустила на порог дома и сама в нашем доме не появилась.
А вы говорите «Простить!».
Не всегда можно простить, а говорить о прощении — это пустые слова.
Люди прощать не умеют.
Спасибо за лайк!
Подписывайтесь на мой канал!
Письмо активно обсуждалось здесь
Мама — самый близкий и родной человек. Это первое и главное слово в жизни. Мама отдает всю себя ребенку, вкладывает в него свою любовь и душу. У мамы нет выходных и праздников, она готова прийти на помощь 24 часа в сутки. Она поддержит, даст верный совет, обнимет, выслушает или промолчит, когда это нужно. И мы относимся к этому как к должному. Но это не должное, это самое ценное. Наши мамы — это главное, что есть у нас в жизни.
AdMe.ru публикует пронзительный текст Юлии Сианто о мамах. Чьей заботой мы начинаем полноценно дорожить, лишь став взрослыми. Когда его прочтете — обнимите крепко своих мам.
Мама, а ты будешь меня ждать — когда я приду?Когда тебе будет плохо по утрам, ты будешь спать сутками и ругаться с папой на пустом месте.Когда у тебя ужасно будет болеть копчик или лобок, а ноги станут как два пенька. Может быть, ничего этого и не будет, но если вдруг да? Будешь ты меня ждать все с той же любовью, мама?
Мама, а ты будешь обо мне помнить — когда станет совсем больно? Когда ты вдруг потеряешь дыхание и закричишь от невыносимости.Когда огнем обожжет твой живот и промежность, а я — начну рождаться. Мама, ты будешь помнить, что мне сейчас еще тяжелее?
Мама, а ты сможешь меня искренне полюбить, когда я не дам тебе спать ночами, растрескаю в кровь твои соски и не буду лежать ни минуты без тебя рядом? Когда ты потеряешь себя в пеленках, забудешь, как причесываться, а круги под твоими глазами станут глубокими и несчастными. Мама, ты сможешь меня научиться любить — когда тебе будет трудно как никогда раньше?
Мама, а ты будешь меня принимать, когда я начну закатывать истерики в магазине, кататься по полу и отказываться от всего-всего, а особенно — от того, чтобы продолжать быть частью тебя. Когда я буду невыносимой,бесящей, проверяющей твое терпение на самом пределе — ты будешь меня по-прежнему принимать и обнимать с той же нежностью, мама?
Мама, а ты сможешь остаться спокойной — когда я пойду в школу, стану такой самостоятельной и начну неистово интересоваться внешним миром намного больше, чем тобой. Когда я развернусь спиной к тебе и начну влюбляться и мечтать, дружить и ссориться, искать и познавать и ты перестанешь быть первой в моих мыслях. Мама, сможешь ты быть мне по-прежнему — опорой?
Мама, а ты продолжишь меня любить — когда я стану подростком, проколю ноздрю, попробую сигарету? Когда я буду уходить без спроса и возвращаться позже обещанного. Или не возвращаться вовсе. Когда буду говорить, что ты ничего не догоняешь, напишу пару стихотворений о смерти и потеряю девственность. Сможешь ли ты остаться понимающей и искренне интересующейся моим новым миром, мама?
Мама, а ты сможешь попросить прощения — когда я зайду в тупик взросления и вдруг мне вспомнятся все-все детские обиды, которые ты мне нанесла?Когда я приду к тебе и выплесну всю мою боль тебе в лицо. Когда я буду рыдать и говорить — никогда не хочу быть такой, как ты! Когда перестану видеть всю ту любовь и заботу, что ты мне дала. Мама, ты сможешь тогда, смиренно и не потеряв лица, попросить прощения за твои ошибки, ну, пожалуйста, мама?
Мама, а потом, ты сможешь забыть все разногласия и просто помочь — когда мои собственные дети родятся и мне будет тяжело и трудно как никогда в жизни? Так трудно, как когда-то было тебе со мной. Ты сможешь, не поучая и признавая мое право воспитывать моих детей так, как я считаю правильным, просто помогать мне и любить от всего сердца их, твоих внуков, и стать им просто бабушкой, мама?
Мама, и потом… ты же будешь, мама?
Когда мои дети подрастут, а я действительно научусь тебя любить и благодарить за жизнь. Когда я начну принимать твои недостатки и искренне восхищаться твоими достоинствами. Когда я оценю всю ту любовь, что ты мне дала и продолжаешь давать.
Когда я пойму, что ты у меня самая замечательная мама на свете. Единственная.
Пожалуйста, мама, ты тогда еще — будь. Просто будь — рядом.
Рождение ребёнка разделяет жизнь женщины на две части: до и после. Принято считать, что дети — самое большое в мире счастье. Но система иногда даёт сбой.
Всё, что связано с рождением детей, уже давно принято идеализировать. Но после рождения детей далеко не все считают себя счастливыми. Порой матери начинают ненавидеть своих детей. Оказалось, что явление это отнюдь не редкое.
В обществе принято списывать это на послеродовую депрессию. Или вовсе на: «никто не просил тебя так рано рожать», «сама виновата». Хотя психологи уверены, что проблема находится глубже.
Они не бьют детей, не издеваются над ними, они просто тихо ненавидят тех, кого сами произвели на свет. ВашГород.ру сделал подборку мнений, собранных в интернете. Мы не берёмся судить этих женщин, мы лишь хотим, чтобы вы их услышали.
«Материнство — это не моё, да только поняла я это слишком поздно, уже после родов». Наталья, 25 лет.
Моей дочери скоро год и я её не люблю, даже больше, я её просто ненавижу, нет у меня к ней положительных эмоций, только сожаление, что я её родила, злость и тоска по прошлой жизни. Материнство — это не моё, да только поняла я это слишком поздно, уже после родов. Хочу просто лечь закрыть глаза, и чтобы все вернулось на два года назад, когда я была по-настоящему счастлива наедине со своим любимым мужчиной, когда я была довольна каждым прожитым днём, жизнь била ключом, мои глаза светились от счастья, а в голове была лишь одна мысль «Я люблю тебя, жизнь!». Это не послеродовая депрессия, это я сама не знаю что, просто наверное такое бывает, когда отсутствует материнский инстинкт. P. S. Мне 25 лет, ребёнок от мужа, с которым мы живем вместе.
«Я, мать, желаю смерти своей дочери». Татьяна, 33 года.
Я ненавижу своего ребёнка. Я, мать, желаю смерти своей дочери. Пока она была грудничком, я о ней заботилась и мне казалось, что я её искренне люблю. Ведь как иначе — я же мать. Но постепенно закрадывались сомнения, которые разъедали душу. И чем старше становилась дочь, тем меньше было любви и больше ненависти. По инерции я всё ещё заботилась о ней, беспокоилась. Делала, как все. Однажды, когда дочери было года три нас с ней чуть не сбила машина. И я вдруг подумала: как спокойно и счастливо я бы жила, если бы не успела убрать коляску от приближающегося грузовика.
Помнится, входишь к ней маленькой в спальню, должна бы уже была проснуться и прислушиваешься: а вдруг не дышит? Ведь бывает синдром внезапной детской смерти. Прислушиваешься не со страхом, а с надеждой. Моя дочь ничем не отличается от сверстников: симпатичная, хорошо учится, общается с друзьями, помогает по дому, не хамит и перезванивает, если где-то задержится. Знакомые и родственники её хвалят, учителя и репетитор её просто обожают. Любовь дочери ко мне, к своей матери, и есть самое страшное: ведь я её ненавижу. Да и дочкой я её не называю — только по имени.
Я хочу, чтобы она сдохла и исчезла из моей жизни. Этого я ей не говорю, но ведь косвенно моё к ней отношение понятно и ребёнок прекрасно его ощущает. Я отбываю обязанность выращивания ребёнка, как тюремный срок. Я её кормлю, стираю вещи, слежу за здоровьем. И мечтаю, вытолкнуть её в самостоятельную жизнь, подальше от меня. Но понимаю, что моё время тоже уходит, что я останусь старухой, одинокой и никому не нужной. Я её не люблю и не хочу любить. Всё, что я хочу — чтобы её не было. Я живу в аду, и у меня нет сил из него выбраться.
«Вот если бы накрыть его сверху подушкой и придавить, то он бы задохнулся, и весь бы этот кошмар кончился». Алёна, 21 год.
У меня ребёнку три месяца. Уход за ним для меня просто невыносим, постоянный недосып, невозможность ни на секунду расслабиться и отдохнуть, даже, когда он спит, я не могу расслабиться, нахожусь в постоянном напряжении, ожидании, что вот-вот он проснётся, навязчивые представления о его смерти, думаю, вот если бы накрыть его сверху подушкой и придавить, то он бы задохнулся и весь бы этот кошмар кончился!
Нежелание дальше жить, кажется, что теперь вечно будет длиться такая жизнь. Я понимаю, как всё это ужасно звучит, но поделать с собой ничего не могу. Я ухаживаю за ребёнком одна, помочь мне некому, муж на работе, уходит рано и приходит поздно. Повторение одного и того же изо дня в день сводит с ума, иногда возникают состояния, что я на какие-то моменты не понимаю, где я и что со мной происходит, плач ребёнка отходит на второй план и уже совсем не трогает меня, воспринимается как общий фон.
Ребёнка я не хотела, но побоялась сделать аборт, думала, что материнские чувства придут после родов, но увы! Ничего подобного, в лучшем случае, я его терплю, а в худшем — испытываю жуткую ненависть! Хочется схватить и бить его об стенку, чтобы он заткнулся и уже никогда не орал! От таких мыслей не могу избавиться. Как преодолеть это, не представляю. До его рождения была нормальным человеком, а теперь такая злость, ненависть в душе, не знаю, откуда это взялось и что с этим делать. Такое впечатление, что мамаши, светящиеся счастьем в ожидании ребёнка просто свалились с другой планеты или у них с головой не всё окей.
«Я уродка, мутантка, у меня есть всё, о чём мечтают миллионы женщин — хороший муж и сын, а я вместо того, чтобы радоваться, хочу умереть изо дня в день, только не решаюсь, боюсь боли».
Анна, 30 лет.
Я ненавижу своего ребёнка. Звучит страшно, знаю, но я больше не могу, надо что-то делать, а что, не знаю. Ему четыре года и он искалечил мою жизнь. Всё было хорошо, я замужем уже почти семь лет, родила через два года после замужества, ребёнок не был запланирован, но был желаным. Конечно, мне говорили, что с детьми трудно, но я не могла представить, что НАСТОЛЬКО трудно. Муж никуда не делся, как у многих, он настоящий рыцарь, любит меня, помогает по мере возможностей, но я хочу куда-нибудь деться из семьи, мне тяжело, дико тяжело и противно. Я уродка, мутантка, у меня есть всё, о чём мечтают миллионы женщин — хороший муж и сын, а я вместо того, чтобы радоваться, хочу умереть изо дня в день, только не решаюсь, боюсь боли.
У меня нет сил и желания заниматься с ним, мне его не жалко, я его ненавижу всего, начиная от идиотского имени и заканчивая его отвратительно высоким голосом. Даже прикосновения его мне неприятны, стараюсь не касаться, а если он касается моей руки, иду мыть её. Счастлива только тогда, когда его нет рядом, например, когда он в саду или когда муж увозит его на пару дней к бабке.
И тут же режет страх, что бог увидит, что происходит, и отнимет у меня сына, он погибнет или умрёт от болезни, я вижу иногда такое в кошмарах. Просила мужа отпустить меня, хотела уйти из семьи, но он отказал, да и идти мне, собственно, некуда, в квартире матери мне места нет, как и в её сердце. И потом, если я бы ушла, люди осудили бы меня и предали анафеме. Заслуживаю, да, я просто дьявол, сама себя ненавижу до тошноты. Жизнь кончена, никогда я уже не буду счастлива, никогда больше не будет легко на душе, ребёнок висит на мне, как жернов, тянет куда-то в темноту, в стоячее болото, где нет надежды, нет света, нет ничего. Самое ужасное, что, несмотря на присутствие в жизни мужа и знакомых, я совершенно одна в своей «болезни». Все женщины в интернете, на детской площадке, поют детям дифирамбы, умиляются, рассказывают трогательные истории, а мне кажется, что все они лицемерки, только притворяются, не бывает счастья там, где дети, потому что дети — зло.
«Современная женщина оказывается абсолютно не готовой к материнству». Психолог Екатерина Бурмистрова.
«Истории об ужасе перед орущим ребёнком, о бездействующем муже, о тотальной усталости — это абсолютно правдивые истории. Я с ними работаю уже двадцать один год. Общих рецептов здесь нет, каждый случай — особый. А вывод есть: современная женщина оказывается абсолютно не готовой к материнству. И об этом надо очень много думать», — цитируют психолога miloserdie.ru
Ведь на самом деле эти ужасные истории — не про материнство, не про женщин, а про одиночество, отсутствие поддержки, когда нет никого рядом или тебя не слышат, не видят.
«Женщин обманули — женщины негодуют». Преподаватель философии, отец 11 детей Михаил Бурмистров.
Такая ситуация возникает при столкновении установки, что материнство — это непрекращающийся поток счастья и happy parents — с реальной жизнью.
Все эти бесконечные обложечные и рекламные картинки, на которых мама кормит кашкой, ухаживает за нежной кожей младенца, где счастливые родители склоняются над колыбелькой с посапывающим карапузом — это образы, сформированные масс-медиа, живут в сознании людей своей самостоятельной жизнью.
Женщины негодуют, потому что их просто обманули «продавцы». Им всучили «товар», который на деле оказался совершенно не таким, как было заявлено. Они хотели купить картинку из журнала, а в результате им подсунули реальную жизнь. Вполне естественно, что это вызывает резкие отрицательные эмоции.
Делитесь своими новостями и уже завтра их будет обсуждать весь город!
Ждем сообщения на Инстаграм, WhatsApp,
Viber,
Telegram по телефону +7 (923) 464-0620